Карабасовы слёзы (сборник)

Часов у нас не было, поэтому если Надя задерживалась, мы каждые две минуты посылали самого младшего узнавать, который час.

Волнение возрастало с каждой лишней минутой ожидания.

Наконец она появлялась!

Мы умолкали, как по взмаху дирижерской палочки.

В полной тишине она «проплывала» мимо, и вслед ей неизменно летел наш коллективный томный вздох.

Стесняясь смотреть друг другу в глаза, мы еще с минуту сидели молча, после чего каждый отправлялся «усмирять своих эротических демонов».

Так проходили дни за днями…

Казалось, этому блаженству не будет конца, но однажды…

В тот вечер, когда я ровно без пяти минут шесть примчался к лавочке, то к своему неудовольствию понял, что сидячих мест сегодня будет меньше: наш сосед, извозчик Абрам Абрамский уже занял «лучшую позицию».

Теперь не пять человек могли с комфортом наблюдать за «плывущей» Надей, а только три.

Но поскольку я попал в эту тройку, то скоро успокоился, в конце-концов, подумал я, – Абрамский тоже человек!

Все было как всегда: легкое волнение, появление из подъезда Нади, ее проход, поворот наших детских голов вслед, вздох…

И вот тут случилось непредвиденное: Надя еще не успела отойти и на три шага, как в полной тишине раздался громкий голос Абрамского.

А надо сказать, что он был глухим, как тетеря, и потому разговаривал очень громко – почти кричал.

Так вот, увидев, как мы вожделенно смотрим вслед девушке, Абрамский решил дать нам совет: «Шо вы ждете?! – проорал он. – У нее „там“ уже все свободно!!!»

Это услышали все!

Но самое страшное – это услышала Надя!!!

Она втянула голову в плечи и, не оборачиваясь, побежала к своей квартире.

А мы, как по команде, повернули свои головы к говорящему и еще долго сидели с открытыми ртами, пытаясь понять смысл услышанного.

Когда Абрамский ушел, старшие наглядно объяснили младшим, что имел в виду наш взрослый сосед.

Нам всем стало стыдно, и мы, не сговариваясь, перестали коллективно искать «смутный объект желаний».

С этого дня у каждого из нас началась своя «история любви».

2009

Учетчик Легенда, родившаяся из правды

Голос за кадром:

«Раннее утро.

Человек по имени Роман Григорьевич едет трамваем № 12 на работу».

Трамвай переполнен трудовым людом.

Роман Григорьевич сидит и упорно смотрит в окно.

При подъезде к нужной остановке он обращает внимание на струи воды, пересекающие трамвайные рельсы.

Все пассажиры трамвая тоже видят это.

Слышатся версии: «Опять трубу прорвало», «А может, что ремонтируют?», «Да не! Это с горы льется»

...

Титр: «Понедельник, 13 марта 1961 года, Киев»

Трамвай останавливается у больших ворот, на которых написано: «Трамвайное депо им. Красина».

Роман Григорьевич, слегка прихрамывая, отправляется к дежурному и докладывает о том, что прибыл на работу вовремя.

Дежурный улыбается и говорит: «По вас, Роман Григоровыч, можна часы пэрэвирять!»

Роман Григорьевич тут же направляется к своему родному столу, садится на родной стул и сразу же начинает работать.

Курьер входит в комнатушку к Роману Григорьевичу.

Роман Григорьевич. Нужно немножко подождать… Сейчас закончу… Курьер. Ничего… Подожду… Но если можно – побыстрее… Мне еще отвозить… А там вода…

Курьер смотрит по сторонам и причмокивает языком. Все полки уставлены большими, толстыми книгами.

Курьер. Роман Григорьевич, а зачем так подробно все учитывать? Вам скоро негде будет хранить всю эту «библиотеку».

Роман Григорьевич. Вот в организации, где я начинал, таких книг было в десять раз больше. И начальство меня за это только хвалило!..

Курьер. И профессии такой – учетчик – скоро не будет…

Роман Григорьевич. Учетчики всегда будут!.. Чтобы порядок был!..

Курьер. Все заменит статистика…

Роман Григорьевич. Все – готово! Можешь забирать!..

Курьер берет нужную бумажку и уходит.

* * *

Вода, сперва робко, небольшими мутноватыми ручейками подбирается к зданию. В воде можно заметить мелкие ветки и маленькие белые камешки…

Через час паника охватывает всех сотрудников – огромный селевой поток стоит у порога, временно сдерживаемый большими железными воротами и трамваями, стоящими на запасных путях.

Люди бегают по трем этажам административного корпуса, не находя выхода – мешает высоченный бетонный забор, призванный оберегать «народное добро» от «расхитителей социалистической собственности».

Мужчины и женщины кричат и, расталкивая друг друга, пытаются выбраться на крышу.

Роман Григорьевич стоит у окна и не мигая смотрит на поросшую кустами и деревьями гору, у основания которой еще до войны и был построен трамвайный парк.

Гора перестает быть застывшей частью пейзажа…

Она «оживает» и движется на город…

Движется через то место, что в народе называют Бабьим Яром.

* * *

...