Карабасовы слёзы (сборник)

Барак абсолютно пуст. Продовольствием и не пахнет.

Все молчат – как воды в рот набрали. Ждут.

Проходит два часа.

Приезжает грузовик с мебелью.

Все идут разгружать.

Мебель – одно старье.

Из всего мебельного скарба им достается стол и два рассохшихся табурета.

Еще час проходит в безделье. В барак заглядывает переводчик.

Переводчик. Всем идти на обед!

Еду раздают из зеленых военных термосов: большую порцию супа и по два куска хлеба.

Рядом едят немецкие солдаты.

Они о чем-то громко болтают и, улыбаясь, подмигивают новым работникам.

Внутренний голос: «А отец был прав – с ними жить можно!»

* * *

Роман и еще двое, что теперь работают вместе с ним, получают лес, перетаскивают его в барак и начинают сколачивать стеллажи.

В бараке в сопровождении немецкого офицера и двух солдат появляется Николай – знакомый Романа еще по школе.

Пока офицер обходит барак, Николай шепчется с Романом.

Николай. Я у них в строительной бригаде… Это мы заборы ставили… А этот… (Он головой кивает в сторону офицера.) Он у них – главный инженер… Чертежи вам принес… По ним стеллажи делать надо… А вон тот, маленький, – комендант… Спешат они… Через пару дней начнется…

«Делегация» покрутилась еще минут пять и ушла.

* * *

Вечер в доме у Романа.

Ужин.

Мать из большого казана разливает по тарелкам борщ.

Мать. Учетчик… И слава тебе, Господи!..

Отец. Жалованье как платить будут – в рублях или немецких марках?

Роман. Не знаю… С завтрашнего дня обещали «продуктовый аттестат»…

Отец. Ну-ну!..

В ночи слышится женский плач.

Роман (шепотом). Ну, что ж ты ревешь?… Все ж хорошо… Я на роботе… С голоду не пропадем… А там посмотрим… Если они надолго, то может и продвижение по службе будет… Жена (всхлипывая). Я рожать боюсь… Советские роддома эвакуировались… А других нету…

Роман, как может, утешает жену. За окнами начинает светать и Роман проваливается в беспокойный сон.

* * *

...

Титр: «29 сентября 1941 года»

Утро.

Прежде чем грузовик добирается до первого забора, приходится проехать несколько рядов оцеплений.

За воротами слышится громкая, веселая музыка – неподалеку стоит радиомашина.

Внутренний голос: «Я видел такую на воздушном параде Первого мая».

Немцы, что внутри, уже не суетятся, а, наоборот, очень сосредоточены и даже чуточку торжественны.

Внутренний голос: «А сегодня их больше… 365 чел.»

Роману достаточно одной минуты, чтобы сосчитать.

Все с автоматами и дубинками.

Почти каждый с собакой.

Кроме немцев тут и «наши» – полицаи в черных мундирах ( 65 чел. ) .

Внутренний голос: «Ох уж эти немцы! Когда ж они все успевают? Ишь как людей приодели! Может, и нам выдадут какие-нибудь специальные мундиры?!»

Голос переводчика. «Всем занять рабочие места!.. И не высовываться!..»

Стены барака сколочены из наспех обработанных досок – между ними щели.

Свободно можно подглядывать.

Все припали к стене.

Внутренний голос: «Наверно, начальство ждут!»

* * *

Сначала в бараке слышится тихий гул.

Немцы тоже его слышат.

Они очень спокойно и деловито выстраиваются в две шеренги, образовав длинный коридор между первым и вторым забором.

Гул становится все громче и теперь в нем можно различить человеческие голоса.

Через несколько минут гул превращается в какой-то ком, состоящий из людских криков, стонов и плачей…

И этот огромный ком катится именно сюда, в то самое место, где находится Роман.

Он чувствует, как холодок прокатывается по спине…

Упершись в ворота, ком на мгновение замирает… будто решает, входить или нет…

А в следующую секунду ворота резко отворяются.

* * *

Сперва отчаянно начинают лаять собаки…

Роман никак не может разглядеть всего из-за спин немцев и полицаев, что стоят плотным коридором, принимая в себя поток, льющийся из ворот.

А поток этот очень странный: старики крепкие и немощные; женщины молодые и не очень; дети постарше и совсем маленькие; чемоданы и ящички; сумочки и портфели; узлы и свертки.

Внутренний голос: «Что ж немцы не предупредили – я ведь так не успею все сосчитать!»

Роман как в воду глядел: на плацу очень быстро начинает расти гора вещей. А тут, как из-под земли, появляется уже знакомый офицер с переводчиком.

Переводчик (кричит) . Все вещи перетаскивать в барак!!! Офицер (кричит) . Шнэль! Шнэль!!!

Его «Шнэль!!!» сливается с сотней других «Шнэль!!!», несущихся со стороны ворот, пропускающих через себя людей, как фарш через мясорубку…

И вдруг… начинает строчить пулемет. Он строчит за вторым забором, но создается ощущение, что он строчит совсем рядом.

От неожиданности Роман приседает… В следующую секунду резкая боль пронзает низ живота…