Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

Вошедшая Ветка едва не рухнула, увидев подругу с ребенком на руках:

– А я решила, что Хохол гонит! Значит, правда?

– Как видишь. Слушай, мне некогда, ты побудь здесь с Егором, я только в ЗАГС и по магазинам, а потом поговорим. – Марина передала ей мальчика и оделась, прихватив мобильник и сумку. – Ничего не бойся, за дверью Сева, если что – звони! – чмокнув подругу в щеку, а Егора в макушку, она вышла из палаты, бросив сидящему на стуле Севе: – Севочка, никого не пускать, кроме той докторши, что приходила.

– Хорошо, Марина Викторовна. Генка с пацанами внизу.

– Спасибо.

В ЗАГСе Маринин кошелек сделался легче на полторы тысячи долларов, зато в руках она держала свежевыписанное свидетельство о рождении Егора Егоровича Малышева, в графе "отец" значился Малыш, а в графе "мать" – Марина Коваль. "Все, теперь попробуй, докажи, чей это ребенок!"

Сев в "Хаммер", Коваль закурила и велела водителю:

– В торговый центр, Юра.

Он вздернул брови, но подчинился, подкатив к самому крыльцу. Гена пошел с хозяйкой, незаметно оглядываясь по сторонам, и удивленно остановился возле дорогущего бутика детских товаров:

– А сюда-то вам зачем?

– Сыну хочу гардероб подобрать, – спокойно отозвалась она, игнорируя вытянувшееся от удивления лицо телохранителя, и вошла в бутик.

Вокруг сразу забегали две продавщицы, оценив стоимость вещей и ювелирных украшений:

– Вам помочь, подсказать что-нибудь?

– Девочки, моему сыну десять месяцев, он довольно крупный парень, будьте добры, подберите мне все, что нужно, на осень и на зиму, хорошо? – Коваль улыбнулась им, и девочки поняли, что чаевые в кармане.

– Может быть, кофе? – предложила одна из них, и она с удовольствием согласилась.

Марина пила кофе, девочки-продавщицы старательно подбирали вещи, а Гена изучающе смотрел на нее.

– Что? – не вынесла Коваль взгляда телохранителя.

– Я не понял – мы сейчас кому тряпки покупаем?

– Гена, для бывших спецназовцев повторяю – для моего сына. Понимаешь, сын у меня, Егор, десять месяцев. Догнал?

– Не особенно, – признался он.

– Ладно, приеду домой, соберу вас всех и растолкую. А пока просто прими к сведению, договорились?

– Чудите, хозяйка, – покачал головой Гена. – Господи, они что – весь магазин сюда притащили? – ахнул он, оглядев принесенные девочками вещи.

Марина долго и придирчиво копалась в тряпочках, отобрала только то, что ей понравилось, но и этого оказалось изрядно. Бросив на стол кредитную карту, добавила к ней еще сто долларов:

– Это вам за помощь, девочки.

– Приходите к нам, будем рады помочь, – почти хором отозвались они.

Гена подхватил три огромных пакета, и они поехали в больницу, по дороге заскочив на рынок за фруктами. Этот момент Марина поручила Гене, иначе директор рынка Гурген умер бы от страха, узнав, что Наковальня гуляет по фруктово-овощным рядам. Телохранитель справился с заданием "на ура", принес целый пакет винограда, яблок, груш и персиков.

– Ну, думаю, на сегодня все, поехали, а то там Ветка с непривычки воет, наверное.

Но Марина ошиблась – ведьма прекрасно поладила с Егором, они чему-то весело смеялись, глядя в окно.

– Ой, Егорка, а вот и мама приехала! – повернувшись к двери, сказала Ветка, и Коваль вздрогнула от неожиданного определения.

– Привет! Как вы тут, не подрались? – Она пошла в душевую помыть руки, потом взяла Егора на руки, потрепала его за щеку: – Ты тетю не обижал?

Он широко улыбнулся ей, демонстрируя четыре зуба, как у зайца. У Марины опять что-то защемило в груди, и она едва не заплакала, уткнувшись лицом в грудь мальчика. Но спрятаться от подруги не удалось – Ветка заметила, подошла, обняла сзади за талию, положив на плечо голову:

– Ну, что ты? Все хорошо, Маринка, не надо. Смотри, какой мальчишка славненький, не плачь, а то он тоже надулся, заревет.

– Все, Ветуля, не буду, – пробормотала Коваль, стараясь справиться с собой.

Ветка еще посидела, помогла Марине накормить Егора, выпросила утюг у сестры-хозяйки, погладила несколько ползунков и пару кофточек, а остальное забрала с собой:

– Постираю и завтра привезу. Ты давай держись, не реви, маманя! Ой, блин, умора: Коваль – мамочка! Поеду, Кольку обрадую, что он дядей стал!

– Вета, ты поняла? Никто не должен знать, где мать этого ребенка, он мой, – предупредила Марина. – Просто никто не знал, я не говорила.

– Не переживай, дорогая, все будет хорошо. – Ветка поцеловала ее, поправила одеяльце на уснувшем Егоре и уехала.

Коваль умылась, собрала волосы в хвост и села у кроватки, задумчиво глядя на спящего ребенка. Вот и приобрела себе головную боль на всю оставшуюся жизнь. Но поступить по-другому просто не было возможности – это сын ее мужа, и позволить ему отправиться в детдом Марина не могла. Значит, он будет жить с ней, будет считать ее матерью. Размышления прервала Лариса Алексеевна, вошедшая в палату вместе с заведующим нейрохирургией Алексеем Ивановичем.

– Ба, какие люди! Марина Викторовна? – протянул он, разглядывая бывшую пациентку. – А я слышу – Коваль, Коваль, даже не понял, что это о вас! Сын? – кивнул он на кроватку.