Карающий орден (СИ)

   В узких каменных коридорах стало гораздо светлее, и теперь можно было полноценно рассмотреть все внутреннее наполнение крепости, которое оказалось до скудности простым. Пустующие залы встречались на каждом шагу, все они были проникнуты духом заброшенности. Выхоложенные сырые стены, покрытые каплями влаги и мхом, понемногу рассыпались в пыль от времени, зияя крупными дырами и провалами. Кое-где лестницы стерлись до такого состояния, что края их ступеней стали округлыми, а камень, будто мягкая глина, промялся.

   Совсем нечасто можно было увидеть обжитую комнату, где чаще всего не было даже двери. Редкая мебель, разбросанные по полу козлиные шкуры и выцветшие растянутые гобелены - вот и вся внутренняя обстановка залов крепости. На пути у процессии пленников и конвоиров иногда встречались обитатели этого неприглядного места: хмурые воины, вытягивавшиеся в струну при виде капитана, и смирные женщины, в полном молчании хозяйничавшие в коридорах, не поднимая глаз. Но вся крепость явно была пронизана какой-то беспокойной суетливостью, словно общинники к чему-то готовились и скорее стремились доделать все дела, вымести пыль и навести порядок.

   Наконец Карлай остановился рядом с высокой стрельчатой аркой, ведущей в одно из помещений, откуда доносился чей-то рассерженный голос. Капитан бросил на пленников холодный предупреждающий взгляд, означавший, видимо, что любое неверное движение или слово с их стороны приведет к серьезным последствиям, а после уверенно зашел в комнату. Исандир сразу же ощутимо толкнул профессора в плечо, вынуждая последовать за смуглокожим командиром в помещение.

   Это оказался достаточно большой, но совершенно пустой зал, где рядом с одиноким узким окном, слабо пропускавшим свет через запыленную слюду, стоял единственный крупный предмет мебели - заваленный бумагами стол из темной древесины. На каменном полу, прямо на шкурах валялись раскрытые книги и свитки, многие из которых были изорваны и растоптаны. В дальнем углу комнаты виднелась широкая лавка, а на ней небрежно было брошено смятое шерстяное покрывало и тонкая засаленная подушка.

   За столом восседал немолодой мужчина в обыкновенной для Светоча белой тунике из грубой ткани. На его плечах лежала меховая короткая накидка, скрепленная под горлом серебряной металлической фибулой с драгоценными камнями. Помимо этой детали в его одеянии больше не чувствовалось никакой роскоши, но и без нее любому, вошедшему в залу, сразу было ясно, что за столом сидел комендант крепости. Его звучный рассерженный голос было слышно по всему этажу, он отражался от стен, и, казалось, даже слюда в окнах мелодично позвякивала. Весь гнев был направлен против толпы стыдливо ссутулившихся общинников, стоявших посреди залы.

   - Я не позволю вам испортить этот священный божий день! - брызгал слюной комендант крепости, крича на просителей, и стучал ладонью по столу. - Меня не интересуют ваши убогие оправдания!

   - Но старейшина Саркоз!..

   - До полудня стена храма должна быть восстановлена! И точка! Служба пройдет вовремя!

   - Мы не справимся за шесть часов, - жалобно проговорил один из общинников, нервно сжимая в руках войлочный колпак. - Раствор попросту не успеет схватиться. А до окончания работ в храм нельзя пускать людей, это небезопасно.

   - Тогда подумайте о том, что десятки ваших братьев и сестер окажутся лишены самого священного в году праздника исключительно из-за вашей нерасторопности!

   - Но если бы у нас было больше времени...

   - У вас есть шесть часов! Не тратьте их впустую, - посоветовал Саркоз, с противным скрипом отодвигая стул. - Иначе вся община узнает, по чьей вине не состоялся праздник Очищения, и мы будем вас судить по всей строгости божьего закона как бездельников и ослушников. А теперь прочь с моих глаз!..

   Никто даже не подумал что-то возразить: тесно прижимаясь друг к другу, толпа общинников скорее покинула зал, на ходу надевая шапки на головы. Лица их были уставшими, но профессор не заметил ни гнева, ни отчаяния в глазах работников. Кажется, они и правда были намерены во чтобы то ни стало выполнить абсурдный приказ своего старейшины, то ли опасаясь наказания, то ли не желая предстать виновными перед собственными братьями и сестрами.

   В гулком помещении на несколько секунд повисла благоговейная тишина, ничем не нарушаемая. Капитан, звонко стуча каблуками сапог по каменным плитам, приблизился к начальнику крепости и жестом подозвал двух своих воинов, ведущих связанных пленников.

   - Карлай! Благостен Залмар! - воскликнул комендант, поднимаясь из-за стола. Судя по его хмурому лицу и сведенным к переносице бровям, он все еще обдумывал предыдущий разговор по поводу разрушившейся стены храма, но приход капитана несколько развеял эти беспокойные мысли - глаза Саркоза посветлели. - Кто это с тобой?