Карандаш. История создания и другие подробности

Конте сумел совершить революцию в карандашном производстве благодаря тому, что интересовался, подобно Галилею, и практическими, и теоретическими вопросами. До того как к нему обратился Лазар Карно, Конте уже изучал применение графита в качестве огнеупорного материала для изготовления плавильных тиглей и пушечных ядер, не говоря уже о материале для рисования; возможно, что Карно обратился к Конте именно по этой причине. Изготовление плавильных тиглей и карандашей — узкоспециализированные ремесла, которые далеко отстояли друг от друга в глазах всех предшественников Конте, что не давало им возможности применить зарождающийся научный метод для усовершенствований в каком-либо ремесле, базируясь на опыте из другой отрасли. Конте осуществил гигантский прорыв в теории изготовления стержней из графитового порошка и глины, поскольку ему уже было известно, как эти материалы соединяются при создании плавильных тиглей, обломки которых могли иногда случайно использоваться им в качестве маркеров (или же он мог заметить это, когда возился с ними в лаборатории).

Лаборатория в действительности является современной рабочей мастерской. Инженерные изобретения настоящего — это результат соединения научного метода с практическим опытом работы ремесленников. Становление современной инженерии в Англии и Америке происходило медленнее, чем в континентальной Европе, однако если оценивать этот процесс не по форме, а по существу, он постепенно начинал играть все более важную роль в превращении традиционного ремесленничества в технологичную деятельность, базирующуюся на научных исследованиях. В течение столетия после изобретения Конте эта трансформация затронула буквально каждую специализацию, от изготовления карандашей до строительства величественных мостов.

7. Старинные технологии и профессиональные секреты

Медленное усовершенствование карандаша и процессов его изготовления, продолжавшееся на протяжении XVIII столетия вплоть до открытия Конте в 1794 году, происходило посредством того, что можно в лучшем случае назвать примитивной и донаучной инженерно-технической практикой. Простой карандаш с рисунка Геснера был всего лишь подражанием древнему металлическому стилосу и кисточке: так называемая «английская сурьма» была вставлена в деревянную трубку наподобие того, как металлический стержень или пучок шерсти вставляли в один конец пустотелого стебля; для этого требовалось не больше воображения, чем для изготовления стального топора с деревянной ручкой после того, как появились томагавки.

Логично было ожидать, что какой-нибудь одаренный плотник или столяр рано или поздно вставит кусочек камберлендского графита в более совершенную деревянную оправу. Ведь металлические детали издавна закрепляли в деревянных рамах и держателях, изготавливая основные деревообрабатывающие инструменты вроде рубанков и стамесок. В XVII–XVIII веках столяры владели и более специализированной информацией: например, они знали, сколько древесины требуется для того, чтобы при обтесывании оправы она не треснула и не расщепилась, но при этом удерживала кусок графита. Совсем не случайно часть карандашей в деревянной оправе делали из кедра или можжевельника, которые и сейчас считаются идеальной древесиной для карандашей. Опытные ремесленники разбирались в материалах и понимали, каким требованиям должна отвечать оправа, чтобы получился хороший карандаш. Столяры также умели склеивать куски дерева и придавать карандашу окончательную форму — для них это было не сложнее, чем крутануть раз-другой вал станка. Словом, столяры обладали всеми умениями и навыками, необходимыми для изготовления из существующего на тот момент сырья настолько совершенного деревянного карандаша, насколько это вообще было возможно. Однако столярам и плотникам было сложно делать качественные карандаши без хорошего графита или древесины.

Они могли годами мечтать о том, чтобы опилки вновь превращались в древесину, как птица феникс, но маловероятно, чтобы эти фантазии вышли за пределы головы большинства из них, за исключением наиболее опытных и изобретательных. Даже смешивание графитового порошка с серой, камедью или клеем и формирование из этой массы цельных кусков графита, пригодных для вырезания прямоугольных стержней, — все это также выходило за пределы основ столярного дела. Если какой-нибудь незаурядный столяр осмеливался переосмыслить привычные технологии, у него не было гарантии удовлетворительного результата. И в самом деле, вплоть до последнего десятилетия XVIII века карандаши делали по строгому цеховому стандарту, который скорее препятствовал, нежели способствовал инновациям. Появление новых способов изготовления карандашных стержней потребовало специальных усилий и экспериментов, находящихся вне зоны интересов столярного ремесла.