Карандаш. История создания и другие подробности

В 1841 году из-за состояния здоровья Джона братья были вынуждены закрыть школу, а вскоре после этого Генри переехал в дом Эмерсонов, где прожил два года, общаясь с Ральфом Уолдо Эмерсоном, выполняя кое-какую работу по дому и развлекая детей. Позднее Эмерсон вспоминал, как Торо рассказывал им сказки, а потом показывал фокусы: «Карандаши и ножи исчезали на глазах, а потом он доставал их из ушей и носов»[215]. Когда отцу Торо требовалась помощь на фабрике, он уезжал домой на некоторое время и проводил несколько дней в цеху, где зарабатывал немного денег. Его младший брат Джон Торо умер в 1842 году, и его смерть была большой утратой для Генри; в память о брате он впоследствии написал свою книгу «Неделя на реках Конкорд и Мерримак»[216]. Посвящение брату представляет собой четверостишие, заканчивающееся словами: «Будь моей музой, о брат!»

В 1843 году Генри Дэвид Торо около восьми месяцев преподавал на нью-йоркском Статен-Айленде, а в письмах домой часто рассказывал о книгах, которые читал в тамошних библиотеках, и интересовался «усовершенствованиями в производстве карандашей»[217]. Отдалившись от семейного бизнеса, он не выбросил его из головы и, может быть, сам размышлял о каких-то улучшениях. Тоскуя по Конкорду, он вернулся туда в конце 1843 года, но вскоре оказался в долгах и начал работать на семейной фабрике с новой энергией и изобретательностью. По-видимому, он вынашивал много идей относительно будущего технологий и продукции фабрики; по воспоминаниям Эмерсона, в течение какого-то времени он был не в состоянии думать ни о чем другом (но при этом, как настоящий инженер, не оставил никаких записей о своих занятиях).

Говорят, Торо разработал много новых способов укладки карандашных стержней в оправу, включая известный метод автоматизированной проточки отверстий в цельных кусках древесины, куда затем вставляли графит[218]. В городской публичной библиотеке Конкорда хранится держатель для пера, который, как считается, Торо сделал из цилиндрического куска дерева, но, вероятнее всего, это была забракованная карандашная оправа с отверстием не по центру. Вставлять хрупкий стержень в узкое отверстие и заливать его клеем нелегко и трудозатратно, и над этой идеей насмехались, но один из редких отрывков дневника Торо, где упоминается о карандашах, дает основания предположить, что у него была мечта об изготовлении цельной оправы. Описывая путешествия по штату Мэн в 1846 году, он сначала ворчит по поводу магазина, в котором торгуют бестолковыми игрушками, а затем продолжает: «Мне довелось посмотреть на карандаши, которые изготавливают примитивным способом, вытачивая канавки в круглой заготовке из можжевеловой древесины, куда затем укладывают грифель, после чего щель заклеивают деревянной пластинкой»[219].

Это отличалось от стандартной технологии изготовления карандашей в Америке и Англии, но напоминало процесс оправки карандашей по технологии Конте. Тем не менее, как явствует из отрывка, Торо считал, что знает идеальный или по крайней мере правильный способ. В целом круглый в сечении стержень — это действительно наиболее предпочтительная форма для затачивания грифеля, а стержням, изготавливаемым по методу Конте, легко придать эту форму, так же как и любую другую. Сам Конте, вероятно, делал цилиндрические стержни[220], и такие же мастерили в Англии для механических карандашей еще задолго до середины столетия путем протяжки брусочков графита сквозь круглые или многоугольные отверстия в резаке, наподобие волочения проволоки[221]. Поэтому многим могло казаться, что вставлять круглые стержни в круглые отверстия — это рациональная идея, невзирая на сложность ее воплощения, так как это позволило бы избавиться от множества операций, связанных с высверливанием канавок и приклеиванием верхней части.

Очевидно, у Торо было много оснований полагать, что ему известен секрет изготовления хороших карандашей. Как и Конте, он обнаружил, что за счет изменения содержания глины в смеси меняется твердость грифеля и насыщенность следа[222]. Чем выше содержание глины, тем тверже грифель. Торо понял это не сразу, из чего следует, что он не знал подробностей технологии Конте. Но вскоре фирма «Торо энд компани» могла предложить покупателям карандаши различной твердости — «от первой до четвертой степени», как было написано на упаковочной бумаге; на одной из оберток была реклама: «Карандаши улучшенного качества для самых взыскательных покупателей — учителей рисования, топографов, инженеров, архитекторов и художников»[223]. К 1844 году карандаши фирмы «Торо» не уступали любым другим зарубежным или отечественным примерам, и Ральф Уолдо Эмерсон даже подумывал о том, чтобы послать их своей подруге Кэролайн Стерджис в Бостон. Доказательством этого является их переписка в тот год[224].