Карантин

- Докладываю - кранты, - военком выразился коротко, но по сути. – Семь попыток прорыва из оцепления, трое гражданских ранены, один убит. По личному составу – восемнадцать человек в карантине, девять в госпитале. Шестеро дезертиров. 

- Думаете, сумели выбраться за кордоны?

Военком покачал седеющей головой:

- Не могу знать. Кто ушел ночью, кто сидит по дачам или попрятался по заброшкам. Пусть сидят, крысы – не до них пока. 

Хмурый Патрушев утвердительно хмыкнул – дела обстояли ещё хуже, чем представлялось полковнику. 

Начальник СЭС с чадами и домочадцами заперся в коттедже на Володарского, выпустил во двор собак и отказался выходить наружу. Начальника горздрава хватил инфаркт. Главврач горбольницы тоже не объявился, прислал зама – тощего, сутулого врача, не снимающего защитной маски. Патрушеву он не понравился с первого взгляда.

- Не работают, - буркнул врач вместо «здравствуйте». – Вы в курсе, что антибиотики первого ряда не работают? Нет, не слышали? Поздравляю. В городе действует биологическое оружие, неизвестный штамм чумы, а в городской администрации знать ничего не знают. Мэр наверняка уже сбежал?

- Семен Семенович нездоров, - отрезал Патрушев. – А вас прошу выбирать выражения. Доложите, что происходит в больнице.

- Эпидемия, знаете ли, происходит, товарищ начальник. Чума, септическая форма, каждый второй при смерти, в реанимации мест нет, не хватает крови, плазмы, лекарств, санитаров, постельного белья, коек. Что прикажете делать?

- Подавать докладную, представить список необходимого. Будем решать вопрос.

- Как решать?! - визгливо выкрикнул врач. – Закажете из Москвы ИВЛ и аппараты для плазмофореза? Обеспечите лекарствами триста больных? Хотя бы дезкамеры нам поставите, людей дадите?

- Людей дам, - твердо ответил Патрушев. – Койки дам, одеяла, постельное, - правда товарищ военком? Видите – правда. По лекарствам – пишите список, обойдем аптеки и склады, пошлем запрос на штаб ЧС. Дезкамер портативных в городе нет, дам запрос за оцепление. С продуктами у вас как? Ясно.

Придерживая щекой трубку, Патрушев набрал номер.

- Кондрат Егорыч, заседание началось. Нет, ждать не можем. Чем вы нас порадуете? Хоть что-то хорошее. С горбольницей свяжитесь пожалуйста. Благодарю, так держать. …Вот видите, товарищ доктор, с продуктами тоже все хорошо – у города двухнедельный запас. И это без супермаркетов и рыночных складов. С голоду не помрем!

Грохнула дверь. Красный и злой полковник Яремко, начальник горотдела полиции, ввалился, ни с кем не поздоровавшись. Стул под ним жалобно пискнул. 

- Грабят, сволочи! «Золото Крыма» обнесли подчистую, винный вскрыли, по квартирам пошли. Больных на улицах обирают и не боятся ничерта. 

- А полиция куда смотрит? Старух на рынке трясет или бомжей гоняет? – рявкнул Патрушев.

- Взятки берет и девиц крышует, пока армия за ней дерьмо разгребает, - встрял военком. – Совести потому что нет.

- У тебя совести нет, мужик, - огрызнулся Яремко. – Кому солдатики дачу строили и цемент воровали? А кто сейчас улицы держит?! Одни старики в поле. Нас как учили – не за деньги служишь, не за звездочки на погонах. Каждый день поднимаешься, пистолет в кобуру – и идешь бороться со злом, жизни не жалея. Мы у шлюх никогда не брали, убийц, насильников никогда не отпускали, а эти... Молодые пришли бабло лопатой грести, жареный петух клюнул, половина состава на службу не явилась. Телефон с утра оборвал сегодня, казакам звонил, помощи просил, ополченцам нашим. 

- И много ли помощи вы получили от наших ряженых казачков? – ехидно спросил врач.

- Встали и пошли, помолясь, как батюшка-атаман приказал, - констатировал Яремко. – Патрулируют центр, магазины, склады проверяют – и то хлеб.  

Сонная осенняя муха медленно ползла по столу. Вид её зеленого жирного тельца навевал тошноту. Хотелось пить. Патрушев снова снял трубку.

- Анечка, детка, сделай-ка нам три чая и один двойной кофе. И печенья, конфеток, знаешь, как полагается – разговор предстоит долгий.

- Вопросов много, - насупился военком. – Как дыры в гнилой шинели – одну зашьешь, а она назад расползается. Насчет биологического оружия – удалось что-то узнать? Какая сволочь нам заразу подбросила? 

- Чекисты руками разводят, - признался Яремко. – Никаких сведений, никаких диверсантов, пробы воды чистые, пробы воздуха чистые. А люди мрут как мухи. 

- Ещё не мрут, - хмуро возразил врач. – Вот когда в семидесятитысячном городе сляжет каждый десятый, тогда и до трупов на улицах дело дойдет и до братских могил. 

- Или люди напролом ломанутся сквозь оцепление, - продолжил военком. – А тогда уже баш на баш – поднимется рука у солдата стрелять в гражданских или его сметут к чертовой матери. Все жить хотят, у всех семьи, дети, родители. Вот вы своих вывезли?

Полковник опустил глаза. Патрушев промолчал – сыновья уже год как жили в Москве. Врач разозлился:

- Да как вы смеете! Моя жена в роддоме безвылазно. Закрыла здание, всех поступающих в обсервацию и держится, как на войне. Звонила – там все здоровы, уберегла. А ваша семья где, товарищ?

- У вас, – сказал военком. – Дочь и внук.