Карантин

Ромка молча отвернулся к стене. Не глядя на друга, Лешка прибрал со стола и вымыл посуду. Помочь тут и вправду не поможешь. И хорошо если Илья действительно ранен, а не схватил заразу… зачем я себя обманываю. Старший Бабаджи был в кошмаре, который показывал римский воин, его труп сбрасывали в могилу, и тело Ромки тоже упало вниз. И Яна...

- Хватит киснуть. Пока мы тут сидим, чума по городу гуляет, как у себя дома. Хочешь стать следующим?

Ромка непонимающе посмотрел на друга. Лешка заметался по кухне

- Думаешь «что я могу»? Да ты в бандитов стрелял, чтобы людей защитить! Ты смелый!

- Я про Витю Коробкова вспомнил. Ему ведь лет было сколько нам с тобой, когда он пошел с фашистами воевать. 

-  Он погиб, - добавил Лешка.

- Скорее всего мы тоже умрем, - тихо сказал Ромка. – Но по крайней мере не сдохнем как крысы. 

- Черта с два! Помирать он собрался. Я ещё в Москве не был. И в кино не снимался в главной роли. И не…

Оба мальчика покраснели. Ромка опомнился первым.

- Ты знаешь, где искать чуму в городе? А как её можно убить, уничтожить совсем? 

- Понятия не имею. Айда в интернет! И наших заодно спросим.

К полуночи они знали о чуме все, что смогли найти и понять. Про Юстинианову чуму в Царьграде, про то, как генуэзцы привезли болезнь в Европу прямо из Феодосии, про лондонскую эпидемию, про вакцину Хавкина, про чумных докторов и их клювастые маски. Про злобную бактерию иерсиния пестис, про глупого врача, который таскал чуму на своих плечах и про святого, который остановил мор, построив церковь в городе за один день. И про то, что город Феодосия в карантине, выезд и выход за территорию запрещены до особого распоряжения, нарушителей наказывают по всей строгости военного времени. 

Одноклассников в беседке оказалось всего шестеро. Неразговорчивый Костя, скандальный Сашок, мрачный Елистратов, перепуганная Яна, зануда Таня и позорно счастливая Колышкина – её папаша оказался умнее всех и успел вывезти семью прошлым вечером, едва завыла сирена. Правильную идею, конечно же подала зубрилка Таня – она смотрела старый-престарый фильм про чуму и видела, как болезнь выжигают огнем. У Кости дома лежали факелы, привезенные из прошлогоднего лагеря. Яна пообещала достать бензина из отцовского гаража. Елистратов посулил дедовский дробовик. А Сашок обозвал всех дебилами и отключился. Где искать чуму, не представлял никто. Договорились завтра в девять утра встретиться у подъезда и прочесать весь город. Вдруг повезет?

Зевнув во весь рот, Ромка выключил компьютер. За окнами гулял бешеный феодосийский ветер, дребезжала на крышах жесть, скрежетали деревья. Где-то внизу заунывно рыдала женщина, ей вторили безутешные псы.

Ромка виновато посмотрел на Лешку:

- Слушай, давай сегодня спать вместе, в одной кровати.

Лешка выпучил глаза:

- Как педики что ли?

- Придурок Дорош! Как братья, - Ромка покосился на зловещую темень. – Мне знаешь как страшно было здесь одному? Музыку включал громко, телевизор гонял, пистолет держал под рукой и все равно до утра дрожал.

- Ладно! Только чур не пинаться.

Сонный Ромка поставил будильник на восемь. Свет по молчаливой договоренности решили не выключать. Мальчики завернулись каждый в свое одеяло, прижались друг к другу тощими спинами и моментально уснули. 

Глава 11. Дружба

Мама с папой говорили по скайпу до поздней ночи. Сперва они ругались, потом мама плакала, потом смеялась сквозь слезы и вспоминала что-то далекое, из тех времен, когда оба были студентами. Мамин голос стал теплым, щеки порозовели, она словно бы помолодела за время долгой беседы. Они с отцом разошлись десять лет назад, почти не виделись, говорили друг с другом редко, неохотно, порой враждебно. Тане нравился веселый и добрый папа, она любила его проделки, заразительный смех, мальчишество – и на дерево мог залезть и блинчик по воде запустить и на американских горках с дочерью прокатиться. Но к любви примешивалась толика снисходительной жалости - даже наивная, слабенькая мама казалась взрослей и серьёзнее. И с деньгами папа обращался неаккуратно – мог задержать на месяц или прислать меньше обещанного. Мама в такие дни раздражалась, переживала, а иногда и повышала на дочку голос. Таня видела все. 

Но сегодня ночью папа звонил из Москвы – оставив все свои дела, он купил билет на первый рейс из Берлина. И к полудню, если самолет не отменят, обещался быть в Симферополе. Таня не помнила маму такой счастливой, никогда в жизни. 

- Пир во время чумы, - улыбнулась мама и выключила компьютер. – В годину бедствий, как говорят классики, звезды светят особенно ярко. Я всегда любила твоего папу, и он тоже любил меня. Но мы были молодыми упрямыми идиотами, не думали ни друг о друге, ни о тебе. 

- Что-нибудь переменится оттого, что вы стали старше? – не удержалась Таня.

- Фи! Хамить надо изящнее, - сделала гримаску мама. – Посмотрим. Если я знаю твоего отца, а я его знаю, он прорвется через оцепление. И вытащит нас отсюда…

- Хоть тушкой, хоть чучелом, - продолжила Таня.