Читаем Караси и щуки полностью

Караси и щуки

Поздки въ Выборгъ напоминаютъ мн исторію съ Марьиной слободой въ город К.

Была такая Марьина слобода, которая вдругъ прославилась тмъ, что живутъ тамъ самые трезвые мщане и самыя красивыя, добродтельныя двушки и жены.

И когда пошла эта слава, то стала здить туда публика — любоваться на трезвыхъ мщанъ и добродтельныхъ красавицъ… И чмъ дальше — тмъ больше здило народу, потому что слава росла, ширилась, разливалась.

A когда мн совсмъ прожужали уши о знаменитой слобод, и я похалъ туда — я увидлъ рядъ грязныхъ покосившихся домовъ, поломанные заборы, подъ каждымъ изъ которыхъ лежало по пьяному мщанину, a изъ домовъ неслись крики, хохотъ гостей, взвизгиваніе женщинъ и звуки скрипки и разбитаго піанино: это добродтельныя двушки и жены укрпляли славу своей удивительной слободы.

Ибо сказано — о Выборг ли, о Марьиной слобод ли: черезчуръ большой успхъ — портитъ.

НАЧАЛО КОНЦА…

Вполн умстнымъ началомъ можетъ послужить сообщеніе германскаго офиціальнаго агентства, недавно опубликованное: «императоръ Вильгельмъ, прибывъ въ сверный городокъ Эльбингъ, неожиданно вошелъ въ трамвайный вагонъ и совершилъ вмст со своей свитой поздку къ ближней верфи. Какъ кайзеръ, такъ и вс лица его свиты, заплатили за проздъ полагающіеся 10 пфенниговъ».

Вотъ какое сообщеніе появилось въ газетахъ. A дальше — мы уже справимся сами безо всякихъ газетъ и сообщеній… Мы знаемъ, что было дальше.

* * *

Снисходительно улыбаясь, Вильгельмъ вошелъ въ подъздъ маленькой второстепенной гостиницы и спросилъ: — A что, голубчикъ, не найдется ли y васъ номерокъ… такъ марки на три, на четыре?..

- О, ваше величество! воскликнулъ остолбенвшій портье. — Для васъ y насъ найдется номеръ въ дв комнаты, съ ванной за двадцать марокъ…

- О, нтъ, нтъ — что вы. Мн именно хочется испытать что нибудь попроще. Именно такъ, марки на три…

- Весь въ распоряженіи вашего величества, — изогнулся портье. — Попрошу сюда, налво. Номерокъ, правда, маловатъ и темноватъ…

- Это ничего… Цна?

— Три марки, ваше величество.

— За мной.

* * *

Кайзеръ шагалъ пшкомъ по улицъ, a за нимъ шла восторженная толпа. Тихо шептались:

- Обратите вниманіе, какъ онъ просто держится… Прохался въ трамва за десять пфенниговъ, a теперь нанялъ номеръ въ три марки… Что за милое чудачество богатаго внценосца! Интересно, куда онъ направляется сейчасъ?..

— A вотъ смотрите… Ну, конечно! Вошелъ въ дешевую общественную столовую.

— Господи! Зачмъ это ему?

— Наврное, попробовать пищу. Хорошо ли, дескать, насъ кормятъ?..

- Это вы называете — попробовать? Да вдь онъ уплетаетъ в за об щеки. Слышите, какой трескъ?

— Дйствительно, слышу. Что это трещитъ?

— У него. За ушами.

- Ну, ей Богу же — это мило! Зашелъ, какъ простой человкъ въ столовую и стъ то же, что мы димъ.

- Какъ не любить такого короля!

- Правда — чудачество. Но какое милое, трогательное чудачество.

- Вотъ онъ… выходить. Сейчасъ, наврное, подадутъ ему карету. Любопытно, въ какихъ это онъ каретахъ, вообще, здитъ?

- Удивительно! Пшкомъ идетъ… Заходитъ въ табачную лавочку… Что это онъ? Покупаетъ сигару! Да разв найдется y лавочника сигара такой цны, на которую онъ куритъ… Что? За пять пфенниговъ?!! Нтъ — вы посмотрите, вы посмотрите на этого удивительнаго короля!

- Очевидно, ршилъ за сегодняшній день испытать все.

— Тмъ пріятне завтра будетъ вернуться ему къ императорской изысканности и роскоши.

* * *

Черезъ три дня:

- Кто это прохалъ тамъ въ трамва? Странно: на площадк народу биткомъ набито, a онъ детъ внутри совершенно одинъ.

— А, это нашъ кайзеръ. Разв вы не узнали?

- Но вдь онъ уже разъ прохался въ трамва. Зачмъ же ему еще?

— Я тоже немножко не понимаю. Третій день здитъ. Заплатитъ кондуктору и детъ.

— Странно. A публика не входитъ внутрь вагона — почему?

- Ну, все-таки кайзеръ, знаете. Неудобно стснять.

— A куда это онъ детъ?

— Вотъ уже выходитъ. Сейчасъ увидимъ. Гм! Опять заходить въ общую столовую.

- Пищу пробуетъ?

- Какое! стъ во вс лопатки. Вчера чай пилъ тутъ тоже — такъ два кусочка сахару осталось. Въ карманъ спряталъ.

- Что вы говорите! Зачмъ?

- Одинъ придворный тоже его спросилъ. A онъ отвчаетъ: «Пригодится, говоритъ. Одинъ кусочекъ подарю Викторіи-Август, другой кронпринцу, если ему Верденская операція удастся».

— Прямо удивительный чудачина! Я думаю, пообдавъ, швырнетъ сотенный билетъ и сдачу оставляетъ двушк?

- Нтъ, вы этого не скажите. Вчера налъ онъ на четыре марки и десять пфенниговъ. Далъ двушк пять марокъ в говоритъ: оставьте себ двадцать пфенниговъ, a семьдесятъ гоните сюда.

— Такъ и сказалъ: гоните сюда?

- Ну: можетъ, выразился изысканне, но семьдесятъ пфенниговъ все-таки сунулъ въ жилетный карманъ. Потомъ на нихъ (я самъ видлъ) купилъ 3 воротничка.

- Хватили, батенька! Что это за воротнички за семьдесятъ пфенниговъ?!

— Даже за шестьдесятъ. Бумажные. A на оставшіеся десять пфенниговъ купилъ сигару. Докурилъ до половины и спряталъ.

— Какое милое чудачество!

— Ну, какъ вамъ сказать…