Карасёнки-Поросёнки

– Ваши? – переспросил строгий милиционер и, не дождавшись ответа, сказал: – Говорят, что в бадминтон играли. Хорошо, хоть живы остались. Но за стекло всё равно заплатить придётся…

Милиционер кашлянул в кулак и собрался ещё чего-нибудь добавить для острастки, но, увидев лица взрослых, особенно Поликарпа Николаевича и бабушки Лизы, передумал.

* * *

На следующий день Жорику подарили новый футбольный мяч.

ОБЕЩАНИЕ ДЛИННОГО ЛЕТА

Возле дома, где жили Жорик, Капа, здоровенный третьеклассник Вовка Семякин, добрейший Бузька, зловредная бабушка Бабарыкина и ещё два подъезда людей, лежала лужа. Она была такая большая, что не просыхала даже зимой. Иногда в средине лета, если не было дождя, а солнце шпарило, как угорелое, она исчезала. Но такое случалось редко, потому что только солнце принималось шпарить, как из-под земли начинал бить фонтан. Это прорывало питьевую трубу, которую так часто чинили, что она привыкла и не обращала внимания.

Пока воды фонтана наполняли лужу, краны шипели и всасывали в себя воздух, а зловредная бабушка Бабарыкина бегала вокруг песочницы с пустым чайником и кричала, что будет жаловаться куда надо или пусть они сами пододеяльники стирают.

Капин папа называл это круговоротом воды в природе.

* * *

Взрослые боролись с лужей, как могли. Во время особо сильных разливов папа Жорика, Поликарп Николаевич, вызывал с работы самосвал. Бравый самосвальщик, похожий на боцмана дальнего плавания, ездил по воде с задранным кузовом и посыпал её острыми камушками с кондитерским названием «щебёнка». Из-под огромных колёс выскакивали мутные волны. Поликарп Николаевич, похожий на сухопутного адмирала, стоял на берегу и командовал. Ему помогал Бузька, который лаял на самосвал, зато мешал Семякин, который путался под ногами и пачкал кремовые брюки адмирала бузькиным поводком.

Когда самосвал уплывал, лужа становилась мельче, но шире. Одним боком она наезжала на клумбу, а другим – на край детской площадки, где словно рваные пиратские паруса шуршали пододеяльники зловредной бабушки Бабарыкиной.

– Ёлы-палы! Да кто ж так делает? – волновался с другого берега сантехник Ерёмушкин, маленький и колючий, как ёжик. – Лужу насыпью не возьмёшь. Лужа – это ж…

На этом месте Ерёмушкин щёлкал пальцами и выстреливал научным словом:

– Лужа – это ж гидротехническое сооружение! Понимать надо!

– И что ты предлагаешь, профессор? – мрачно спрашивал Поликарп Николаевич, рассматривая грязное пятно на кремовой штанине. – Мост построить или тучи палкой разогнать?

– Зачем палкой? – не сдавался колючий Ерёмушкин. – Надо выдать населению лопаты и быстренько прорыть канаву в соседний двор. А там пусть думают дальше…

– Ага, так она туда и потечёт, – встревал в разговор пенсионер государственного значения по фамилии Кошкис, а по дедушке грек. – У них двор выше. От них в нашу лужу вода, наоборот, стекает.

Грек по дедушке знал, что говорил. До пенсии Кошкис строил рисовые каналы в городе Скадовске, потому что рис, в отличие от манной каши, не растёт, пока его не воткнут в воду.

– Как это не потечёт? – ощетинивался сантехник Ерёмушкин, у которого каждый день что-то текло. – Глубже надо рыть – и потечёт аж со свистом!

С высоты своего балкона полугрек Кошкис метал презрительные взгляды в маленького Ерёмушкина и грозно шевелил усами, ясно давая понять, что не собирается опускаться до споров с санитарными техниками, которые ни бельмеса не смыслят в инженерном деле.

Но сильнее всех с лужей боролась дворничиха тётя Маша. Раз в неделю, а то и чаще, она запрыгивала в чёрные резиновые сапоги и начинала яростно подметать воду. Перед тётей Машей лужа неохотно расступалась, но за её спиной сливалась снова, как металлический киборг-убийца из фильма «Терминатор-2». Многие жильцы этот фильм видели, поэтому старались обходить лужу стороной.

* * *

Зато простой народ лужи не боялся. Простой народ лужу любил и даже ею гордился. Конечно, за гаражами была большая яма, в которой водились утопленники. Но в том-то и дело, что яма считалась общей, а лужа была своя собственная. Не лужа, а мечта! Такой даже у Толика Гусева, по прозвищу Гусь, не было. Поэтому Гусь часто приходил в их двор на морские бои. В морском бою, если кто не знает, надо посильней лупить палкой по воде и кричать: «О-па! о-па! о-па!» Победителем считался тот, кто в конце оказывался самым мокрым. Его называли «морской волк». Один раз самым мокрым волком оказался Вовка Семякин, но ему не засчитали, потому что он бил по воде лёжа.