Каратель

— Сейчас, если вы ничего не сделаете, здесь соберется вся местная властная и уголовная банда, после чего вы, как всегда, разбежитесь по домам, а они очень быстро разберутся и с Глашей, и со всей ее семьей. А потом и с вами, со всеми, по одному.

— Ты, что, сволочь, приехал нас жизни учить! — папа Глаши не выдержал и, сжав кулаки, шагнул ко мне: — Девке жизнь испортил! Ославил ее так, что она, сейчас, никому не нужна будет, а сам тут умничаешь. Через две недели упорхнешь в свой Город, а мы тут останемся…

— За то, что я сделал сегодня, защищая вашу дочь, уважаемый, никто меня из Республики, живым, не выпустит. Сначала пообещают вам, что все забудут, если Глаша на меня заявление напишет, что я избил ее и этого говнюка, ну а, потом, когда меня, по-тихому, в местной тюрьме зарежут, то и с вами разберутся, обязательно.

Повисла тишина, народ завис, переваривая мои слова.

— Единственный для вас выход, по моему личному мнению — бегите по дворам, по соседям, звоните по телефонам, поднимайте всех. Чем больше народу соберется, тем лучше для вас. Вам, главное, собрать, как можно, больше людей, тогда они — я махнул рукой в сторону центра поселка: — тронуть вас побоятся. Если есть оружие, то берите оружие. Я на берегу видел, явно бешенного, медведя. И еще, не дай Бог, какой-нибудь придурок перекроет трассу, тогда о вас по всей Республике узнают, а потом по всему Союзу. Помните, с чего все началось? После чего нас сюда послали? Народ не побоялся, вышел на улицу, требуя расследовать гибель рыбаков и ребенка на озере. И сразу милицию прислали, не местную, и прокуроры из Москвы появились, и преступников найдут и расстреляют или посадят до конца дней. И, для вас, это единственный выход. Если поднимется шум до небес, что местная молодежная банда девчонок ворует, и над ними измывается, то при огласке, и сюда московские прокуроры приедут. А вот тогда, или местных начальников погонят или посадят, за их все их дела, или они придут с вами договариваться. Но договариваются только с сильными, с трусливыми крысами, дрожащими по норам, никто разговаривать не будет. Их просто, по ходя, давят сапогом, и все. А девку вашу, дорогой родитель, раз она оказывается, никому здесь не нужна, я с удовольствием в Город заберу. Умница, красавица, и характер — кремень. Где жить ей — найду. Школу в Городе закончит, в институт хороший поступит, не пропадет. Глаша! — я повысил голос до максимума: — Слышала меня? Будут дома через чур щемить — с собой тебя заберу, здесь не брошу.

— Да кто тебе ее отдаст?! — взревел папаша.

— Сами сказали, что дочь, после сегодняшнего никому не нужна. Вас тут половина населения, а даже дочерей своих защитить не можете. Кстати, а никто из девушек, в последнее время в поселке не пропадал? Может тоже, по дороге встретили, мешок на голову, и в тайгу увезли. Только к ней, как к Глаше, никто на помощь не пришел. И сейчас или кости, обглоданные в тайге лежат, или на дне Енисея. Ладно, вы тут решайте, как вам дальше жить, я вам не указчик, а я поеду, наших поднимать. Надеюсь, что не перехватят меня, успею до зоны доехать…

— Туда тебе и дорога — буркнул, задумчиво, отец Глаши, но, уже без особого фанатизма, так — с легким неприятием.

— И пленного не вздумайте отдавать — крикнул я на прощание, после чего, дал газу и покатил в сторону расположения.

У здания РОВД царила нездоровая суета. Бегали люди в форме и в гражданке, на стоянке стояло несколько машин и лошадей. Когда я выскочил из частного сектора на трассу, кто-то, особо зоркий, стоя на крыльце РОВД, что-то заорал, показывая на меня руками. Со стоянки милиции, как птица, сорвалась «УАЗик»-«таблетка», похожая на дежурную машину РОВД, начала разгонятся, на кольце притормозила и вдруг скрежеща переключаемыми скоростями, заглохла. Пару раз, резко, взвизгнул стартер, но двигатель больше не завелся, и погоня не состоялась.

В расположении, на удивление, были все. Кто-то, расслабленно, играл в карты, несколько человек наводили лоск и красоту, явно имея конкретные планы на романтическое завершение вечера.

Я загнал Демона в вольер, на сегодня он свою норму отбегал, и наскоро умывшись у рукомойника, ввалился в казарму.

— Мужики, у нас беда…

Игнорируя провокационные вопросы, типа, «вдул» ли я этой малолетке, я быстро, стараясь не пропустить самого важного, рассказал о сегодняшнем происшествии.

— И что, ты, Паша, предлагаешь? — Серега Пахомов, волнуясь, протирал мягкой тряпочкой стекла очков в тонкой золоченой оправе.

— Сергей, нас сюда зачем послали? Всеми силами поддерживать общественный порядок и советскую законность в городе Улусе. Так поехали, их поддерживать, потому что, по моему мнению, ожидается массовое нарушение и того, и другого.

Старший, продолжая протирать блестящие стеклышки очков, глубоко задумался, потом принял решение.

— Так, мужики, вопрос. Кто-нибудь уже сегодня накатил? Только честно.

Две руки поднялись из плотной толпы.

— Вы двое — остаетесь в казарме. Двери закрыть, никому не открывать. Из казармы не выходить. Все поняли?