Каратель (ЛП)

— Минутку, Габриэла, — крикнул Люк, открыто смеясь над моим странным поведением. Он поднялся и потянулся за своей одеждой. — Эв, куколка, нужно одеваться, — произнёс он, улыбаясь, пока я сидела как статуя. Он наклонился, залез в мою сумку и достал одежду. — И тебе нужно приготовиться к вопросам, — когда я, очевидно, не поняла почему, он пожал плечами. — Твоё лицо, Эван.

Боже.

Я чуть не забыла.

Казалось, так много всего произошло.

Я даже не чувствовала пульсацию, так сильно отвлеклась.

Но когда я встала с кровати и оделась, она началась снова — глухая, но настойчивая боль.

Пока я, полностью одетая, суетилась с обувью, Люк пошёл к двери, слегка улыбаясь мне через плечо.

— Готова ты или нет, — предупредил он, открывая замок и распахивая дверь.

— Я подумала, что остановлюсь здесь. Это по пути, — объяснила она, проходя в номер. Она всё улыбалась, явно довольная тем, что проведёт со мной больше времени, и я почувствовала себя виноватой за то, что хотела убраться из этой страны как можно быстрее. — Я так счаст… нет, — произнесла она, замирая на полпути от двери, каждый дюйм её тела напрягся. — Ты! — обвинила она, поворачиваясь к Люку, сжимая руки в кулаки.

— Нет! — рявкнула я, вскакивая с кровати, бросаясь встать перед Люком. — Нет. Люк этого не делал. Не делал, — настаивала я, удерживая её взгляд. — Прошлым вечером кто-то зашёл в номер, пока Люк ходил в магазин за едой.

— Кто? — спросила она, сжав зубы. — Кто это сделал?

— Кто-то, у кого была обида на Алехандро, — подсказал Люк. — С его прошлого визита в эту местность. Он хотел мести.

— Скажи мне, что он её не получил, — произнесла она, её губа дрожала от ярости.

— Не получил, — заверил её Люк. — Произошло только то, что вы видите. И он больше не доставит проблем.

Габриэла долгие пару минут смотрела на меня такими знакомыми глазами. Затем кивнула.

— Что ж, давайте доберёмся до города, проведём ещё несколько часов вместе. Затем вам нужно будет уезжать. Первым же рейсом, — сказала она, проходя мимо меня, чтобы — я не шучу — начать собирать наши вещи.

— Габ… мам, — сказала я, обнаруживая, что от этого обращения почему-то нет неловкости, даже если это так рано. — Мы можем…

— Нет, — сказала она, качая головой, засовывая в мою сумку раскиданную одежду. — Вам нужно ехать. Вам нужно убраться отсюда, на всякий случай.

— Я хочу провести время с…

— Да. Да. И с таким мужчиной, — произнесла она, махая на Люка одной из его баек, прежде чем запихнуть её в сумку. — Уверена, ты найдёшь способ протащить меня туда, нет?

Люк бросил мне улыбку, очень похожу на «я же тебе говорил».

— Я могу это устроить, Габриэла. Как только вы будете готовы.

— Всё будет решено. С интернетом теперь возможно всё, — сказала она, доставая из своего кармана телефон и протягивая его Люку. — Твой номер, чтобы я могла быть на связи. Напиши мне, как только вы приземлитесь, — она говорила всё это, снимая с кроватей постельное бельё. — Подождите, — она вышла обратно в коридор. Долгие несколько минут ничего не происходило, а затем она вернулась, закатывая перед собой чёртову тележку для уборки. — Давайте, за работу, — махнула она на тележку.

Так что мы принялись за работу.

К тому времени, как мы закончили, я была довольно уверена, что этот номер в мотеле был самым чистым, какой только можно найти в любой стране мира.

— Пожалуйста, скажите, что вы заплатили наличными, — сказала она, выкатывая тележку в коридор.

— Так и есть, — согласилась я. Карточкой я платила только за бронь билетов на самолёт. Но никто не знал, куда мы поехали оттуда. По сути, мы были призраками.

Конечно, люди нас видели, но это мало что значило.

— Я был осторожен, Габриэла, — пообещал Люк, пока мы шли к автобусу, который отвезёт нас в город. — Хорошо быть крайне внимательным, но я был осторожен.

— Хорошо, — сказала она, касаясь его колена. — Я могу доверить тебе свою Эвангелину, да?

Он секунду смотрел на меня глубоким взглядом, затем посмотрел на мою мать. Когда он ответил, его голос был полон убеждения.

— Да.

И затем мы пошли в город, с сумками на плечах.

Мы пообедали.

Поговорили.

Купили сувениры.

Затем моя мать поцеловала меня в щёки и обняла так, будто от этого зависела её жизнь, оставляя нас у автобуса, который ехал обратно в аэропорт.

Мы пообещали позвонить.

Она пообещала приехать, как только будут готовы документы.

И после этого мы отправились в путь домой.

Прошло восемь часов, прежде чем мы вернулись в Джерси, нам везло безостановочно. Оттуда оставалось полтора часа до Нейвсинк Бэнк.

Большинство этого времени царила только тишина.

Нам обоим нужно было много чего обдумать.

Мне — его прошлое, визит к маме, мужчину, который причинил мне боль.

Ему — раскрытие передо мной своей уязвимости, убийство, уборку, моё признание.

Не было так называемой дистанции. На самом деле, как только мы уселись на свои места в самолёте, его рука легла на моё бедро и оставалась там весь полёт. Пока он смотрел фильм, а я смотрела в окно, думая.

Было приятно иметь возможность сидеть и всё обдумывать, не переживая, что другого человека беспокоит моё молчание.

Это было просто… легко.