Каратила - третий раунд

наказаний зеков окружали озлобленные хроническим недосыпом конвоиры с

огромными, черными и злобными псинами на поводках. На пронзительно голубом,

чистом, без единого облачка небе ласково жмурилось яркое весеннее солнышко, а

на растущих вдоль высокого бетонного забора кустах, густо покрытых едва

распустившимися зелеными листиками, весело гомонили, гоняясь друг за другом,

вечные непоседы и бродяги – серые воробьи. Конвоиры жестко пресекали

резкими грубыми окриками и болезненными ударами резиновых дубинок по спине

любые разговоры своих подопечных, жадно вдыхающих полузабытый ими запах

воли, смешанный с запахом вагонной смазки, сухой прошлогодней пыли и мочи из

стоявшего неподалеку общественного туалета. Эта профилактическая жесткость

охраны была направлена на подавление любой ненужной активности среди

арестантов, а то кто его знает, что у этих матерых зэчар на душе. Многие из них,

пока суд да дело, провели в СИЗО по два года, а то и поболее, а ну как рванет кто-

нибудь из них на прорыв, в безумной надежде хоть на миг обрести такую сладкую

и далекую свободу. Уйти, конечно, никто не уйдет, но гоняться потом за ними по

перепутанным плотной паутиной путям, рискуя поломать себе ноги о шпалы,

больших охотников нет. Нет уж, лучше сразу всем показать, что охрана бдит и

дергаться тут совершенно бесполезно.

Состоявшийся месяц назад суд впаял Егору четыре года колонии общего

режима. Прокурор просил для него пять лет, но судья, найдя в деле смягчающие

обстоятельства, дал четыре. Ну что же, и на этом спасибо. Последние месяцы в

СИЗО для Егора были спокойными и в чем-то даже комфортными, если, конечно,

можно назвать комфортным пребывание в заключении. Тюремный опер

Манткулов, после жестокого побоища в пресс-хате и вызволения Егора из

карцера, его уже больше не трогал, а сокамерники из новой хаты очень уважали и

даже гордились тем, что местная знаменитость Каратила сидит с ними рядом.

Принявший такое активное участие в благополучном повороте судьбы Егора

Антон, вскоре совершенно неожиданно для многих был выпущен из тюрьмы под

подписку о невыезде. В его деле наметился положительный перелом. Терпила,

заявление которого и было первопричиной его ареста, внезапно отказался от

своих показаний, а на следователя, который вел его дело, оказывалось

сильнейшее давление со стороны руководства. По всему было видно, что, скорее

всего, все дело развалится, так и не дойдя до суда. Ночью, перед самым выходом

на свободу, Антон зашел в камеру к Егору попрощаться. Они вдвоем сидели на

нарах в углу камеры, на месте Егора, и тихо разговаривали.

– Ну все братан, бывай, я завтра выхожу на волю, хватит уже мне тут как на

курорте париться, дела не ждут. Я все, что мог, для тебя сделал, теперь твоя

дальнейшая судьба зависит только от тебя, – после короткого обмена

приветствиями и нескольких общих фраз сказал Антон

– Спасибо, Антон, я очень ценю твое участие в моей судьбе, – начал было

Егор.

– Да ладно пустое, чего уж там, – останавливая поток благодарностей,

махнул рукой Антон. – Ты как на зону попадешь, сразу себя поставь нормально.

Там тебе заново придется доказывать всем, чего ты стоишь.

– Ничего, справлюсь.

– Да я и не сомневаюсь. На суде тебе много дать не должны, статья у тебя

не тяжелая. Поэтому, я тебе дам один адресок, ты потом так выйдешь, забеги

туда, я тебе неплохое занятие найду. Мне в бригаде такие, как ты, пацаны нужны.

– Не хочу тебя обманывать, Антон, – отрицательно покачал головой Егор, –

я с криминальной темой решил завязать. Выйду на волю и буду строить свою

жизнь совершенно по-другому.

– Да ты не торопись, – Антон хитро усмехнулся и, качнув головой вправо-

влево, громко хрустнул шейными позвонками, – время подумать у тебя еще будет.

Со своей старой бригадой ты разошелся, ведь так? И разошелся ты с ними не

очень хорошо, а проще говоря, они тебя развели, подставили как последнего лоха

и кинули ментам не съедение.

Егор только молча кивнул – против очевидного не попрешь.

– Ну вот, по всем понятиям, когда ты вернешься обратно, ты должен будешь

с них спросить за такой гадский кидок. Правота здесь на твоей стороне, и любой

разбор с авторитетным человеком это подтвердит. Но в нынешнее время один в

поле не воин, и какой бы ты там не был крутой каратист, в войне против толпы ты

не выстоишь. А я тебе предлагаю стать членом моей бригады, и тогда мы вместе

выпотрошим твоих бывших дружков так, что они и пикнуть не посмеют. В этом

городе все знают, чего стоит моя бригада. Так что ты сейчас ничего не говори, а

там дальше видно будет…

Егор с глухой тоской смотрел на медленно подкатывающийся к ним грязно-

зеленый вагон с забранными решетками окнами и думал о Лине. Как, все-таки,

несправедливо устроена жизнь. Он так рвался к любимой девушке и вот, почти

уже на финише, его грубо остановили и окунули с головой в болото, из которого