Караваль

Цепи загремели, и весы снова пришли в движение. На этот раз чаши выравнялись, поскольку сказанное было правдой, но, к сожалению, не шло в счет оплаты.

Скарлетт поспешно отдернула руки, опасаясь выболтать еще какие-нибудь тайны.

– Стало быть, расплатитесь временем, – подытожила продавщица.

Скарлетт почувствовала себя обманутой. Должно быть, именно этого от нее с самого начала и добивались! Она подумала о том, чтобы отказаться. Необходимость отдать два дня жизни приводила ее в неописуемое беспокойство; то же самое чувство она испытывала всякий раз, когда заключала сделку со своим отцом. Но если она сейчас отступит, то лишь подтвердит, что найти сестру – не самое ее заветное желание. Да и на тайные страницы записной книги Айко тогда заглянуть не удастся!

– Как именно вы заберете время моей жизни? – уточнила Скарлетт.

Продавщица вытащила из подушечки для булавок миниатюрный меч.

– Проколите палец кончиком и выдавите на весы три капли крови. – Она указала на сморщенное сердце.

– Могу помочь, если хотите, – подхватила Айко. – Иногда проще, если прокол сделает другой человек.

Но Скарлетт не желала, чтобы кто-то в очередной раз причинил ей боль.

– Спасибо, лучше я сама.

Она провела крошечным мечом по подушечке безымянного пальца.

Кап!

Кап!

Кап!

Всего три капли крови, но Скарлетт ощущала потерю каждой, и чувствовала ошеломляющую боль. Как будто чья-то когтистая лапа сжала ей сердце.

– Мне больно. Так и должно быть?

– Ну, небольшое головокружение в порядке вещей. Вы же не ожидали, что потеря двух дней жизни никак на вас не скажется? – Продавщица рассмеялась, будто услышала удачную шутку. – Платье с пуговичками можете забрать прямо сейчас, – добавила она. – А то, что расшито бисером, вам доставят через два дня, то есть после совершения полной оплаты. Затем…

– Погодите-ка, – перебила Скарлетт. – Вы что же, хотите получить с меня плату прямо сейчас?

– Ну, на следующей неделе, когда игра закончится, мне от нее уже не будет никакого прока. Не переживайте, счет будет предъявлен вам не раньше восхода солнца, так что у вас останется достаточно времени, чтобы добраться в какое-нибудь безопасное место.

Безопасное место?

– Боюсь, произошла ошибка. – Скарлетт вцепилась в края прилавка. Показалось ли ей, или лежащее на весах сердце в самом деле стало биться? – Я думала, что потеряю два дня в конце своей жизни.

– Откуда мне знать, когда закончится ваша жизнь? – Продавщица хихикнула, и этот резкий звук, казалось, заставил весь мир под ногами Скарлетт содрогнуться. – Не нужно так волноваться! Если с вашим телом ничего не случится, то на рассвете восемнадцатого числа вернетесь к жизни как миленькая.

Всего за два дня до свадьбы! Скарлетт с трудом подавила новую волну паники, имеющую оттенок зеленого болиголова – страшного цвета отравы. Она лишилась всего трех капель крови, но чувствовала себя так, словно ее вены иссушили досуха.

– Я не могу умереть на этот срок – мне через два дня уезжать!

Если Скарлетт сейчас выпадет из жизни, то ни за что не успеет отыскать сестру и вернуться домой к своей свадьбе. А что, если кто-то другой – например, Данте – найдет ее сестру, пока она сама будет лежать неподвижная, точно труп? Или игра закончится раньше положенного, и Телла обнаружит ее мертвой?

У Скарлетт потемнело в глазах, но все же она заметила, как Айко с продавщицей обменялись заговорщическими взглядами, и это ей совсем не понравилось. Продолжая держаться за полированный прилавок, она повернулась к Айко:

– Вы меня обманули!

– Ничего подобного я не делала, – возразила та. – Откуда мне было знать, что вы не сумеете ответить на вопросы?

– Но я же на них ответила! – Попытка Скарлетт повысить голос успехом не увенчалась, поскольку сделка уже вступила в силу: чувства ее притупились, мир стал казаться больше, а сама Скарлетт – меньше и беззащитнее. – Что произойдет, если кто-то причинит вред моему телу?

Скарлетт покачнулась, и Айко схватила ее под руку, чтобы поддержать.

– Вам нужно вернуться на постоялый двор.

– Нет… – попыталась возразить Скарлетт.

В «Стеклянной змее» ей сегодня делать нечего, поскольку была очередь Хулиана спать в их комнате. Однако собственная голова казалась легкой, точно воздушный шар, готовый вот-вот отделиться от плеч и взмыть в небо.

– Уведите ее отсюда, – обратилась продавщица к Айко, бросив на Скарлетт резкий взгляд. – Если она умрет на улице, то, скорее всего, очнется под землей.

Ужас ртутью разлился по телу Скарлетт. Слух начал подводить ее так же, как и зрение, но она готова была поклясться, что продавщица произнесла последние слова так, словно желала, чтобы они сбылись. Что-то кисловато-горькое, с привкусом гари и плесени, забулькало у Скарлетт в горле, и она догадалась, что такова на вкус смерть.