Караваль

– В таком случае позвольте напомнить, что игра заканчивается сегодня на рассвете, который быстро приближается. Когда это произойдет, я больше не буду связан правилами. – Легендо оскалил зубы. – Вы видели мое истинное лицо. Тем больше причин избавить мир от вашего в нем присутствия.

Магистр взмахнул рукой, и все освещающие балкон лампы разгорелись ярче, отбрасывая на обсидиановый пол красно-оранжевые блики адского пламени.

Губернатор Дранья побледнел.

– До вашей дочери мне действительно не было никакого дела, – продолжал Легендо, – а вот об артистах своих я, напротив, очень забочусь. Мне известно, что вы натворили.

– О чем он говорит? – спросила Скарлетт.

– Не слушай его, – отозвался губернатор.

– Твой отец возомнил, что способен убить меня, – пояснил Легендо, – и лишил жизни Данте, ошибочно посчитав его магистром Караваля.

Скарлетт в ужасе посмотрела на отца.

– Так это вы убили Данте?

Даже стоящий поодаль граф как будто встревожился от подобного признания.

– Я лишь пытался защитить вас обеих! – тяжело дыша, воскликнул губернатор Дранья.

– Вам бы лучше о собственной безопасности подумать, – заметил Легендо. – На вашем месте, губернатор, я бы немедленно покинул остров и забыл дорогу назад. Не вздумайте пытаться отыскать меня снова. Наша новая встреча будет иметь для вас печальные последствия.

Граф попятился первым.

– Лично я к убийствам не имею никакого отношения. Я приехал только ради своей невесты.

Он посмотрел на Скарлетт взглядом, куда более долгим, чем позволяли приличия, так что ей сделалось не по себе. Больше он не сказал ни слова, но, слегка изогнув губы, продемонстрировал ряд белых зубов. Точно так же он смотрел на нее, когда она в первый раз убежала от него: как будто они играют в лишь им двоим известную игру, и ему не терпится выйти победителем.

Скарлетт подозревала, что, хотя граф Николя д’Арси сейчас и уходит, впоследствии они еще встретятся. Он склонил голову в насмешливом поклоне, после чего развернулся и вышел, чеканя шаг своими серебряными сапогами.

– Нам тоже пора. – Губернатор поманил Скарлетт нетвердой рукой. – Мы возвращаемся домой.

– Нет! – Скарлетт снова затрясло, но она решила стоять на своем. – Никуда я с вами не поеду.

– Ах ты, пустоголовая… – выругался губернатор. – Останься ты здесь, и он разрушит нашу семью, чего всегда добивался. А если пойдешь со мной, он проиграет. Уверен, что граф захочет…

– Вам не заставить меня выйти за него замуж, – воскликнула Скарлетт. – И семью нашу разрушили вы сами. Вы жаждете власти и повиновения, но я больше не стану вам подчиняться. Теперь, когда Телла умерла, вам нечем меня удерживать.

На мгновение Скарлетт испытала искушение подойти к краю балкона и добавить: «А теперь уходите, пока не лишились и второй дочери тоже!», но решила, что не позволит отцу уничтожить ее, как уничтожил ее младшую сестру. Она сделает то, что должна была давным-давно.

– Мне известны ваши тайны, отец. Прежде я слишком боялась за Теллу, но теперь у меня нет причин молчать. Думаете, что можете безнаказанно убивать? Едва ли ваши стражники и дальше будут хранить вам преданность, если открыть им глаза на то, что это вы лишили жизни сына одного из них. Я всему острову расскажу, что вы собственными руками утопили Фелипе, чтобы запугать меня и заставить повиноваться. Когда отцу несчастного мальчика станет об этом известно, вы уже не сможете спать спокойно. Я готова раскрыть и другие ваши секреты, способные положить конец всему, что вы создали.

Скарлетт никогда в жизни не вела себя так смело. У нее болело все: сердце, душа, даже воспоминания. Она ощущала пустоту и тяжесть одновременно. Ей было трудно не только говорить, но и дышать. Однако она по-прежнему была жива, дышала, говорила и испытывала чувства. Ее терзала сильнейшая душевная боль, но владевший ею страх рассеялся.

Впервые в жизни они с отцом поменялись ролями – теперь он боялся ее. Магистра Караваля, впрочем, он тоже страшился, причем еще сильнее. В любом случае, отец уезжает и больше не должен ее побеспокоить. Без верных стражников губернатору никак не обойтись. Хотя Покоренный Остров Трисда и не самая завидная провинция империи, найдется немало охотников захватить власть.

Уход отца должен был восприниматься Скарлетт как победа. Она наконец стала свободной и теперь может отправиться, куда пожелает – ее доставит корабль Хулиана, координаты которого выгравированы на крышке часов…

Хулиан! О нем Скарлетт горевала иначе, чем о Телле. Их смерти разорвали ее сердце напополам, и обе половинки болели одинаково сильно. Она почувствовала, что в груди нарастают новые рыдания, набухают, как волны, готовые вот-вот обрушиться на берег. Стоило Скарлетт подумать о Хулиане, как она вспомнила и причину, по которой бросила его тело в туннелях.

Она победила в игре, и теперь Легендо должен исполнить одно ее желание. На краткий миг в ее душе забрезжила надежда, почти невесомая по сравнению с горем. Радужная, неописуемая – и такая слабая, что не удержать.