Караваль

– О, не стоит благодарности! – ответила женщина, и Скарлетт заметила, что, когда она поправляла свой колпак, ее пальцы дрожали. – Я уже говорила вашей невесте, как мне тяжко бывает разлучать влюбленных. Но относительно вас двоих я получила особые распоряжения. – Порывшись в своих ящиках, хозяйка достала два стеклянных ключа: один с цифрой «8», другой с цифрой «9». – Свои комнаты вы найдете легко: просто поднимитесь вон по той лестнице, слева от вас. – И она, подмигнув, протянула гостям ключи.

«Может, это просто нервный тик?» – с надеждой подумала Скарлетт. Она не любила, когда ей подмигивали. Так частенько делал ее отец, после того как совершал какую-нибудь гадость. Вряд ли пухлая содержательница гостиницы устроила в их комнатах ловушку, и все же вид маленьких стеклянных ключиков в сочетании с лукавым телодвижением наполнил грудь Скарлетт льдисто-голубой тревогой.

«Мне просто показалось», – успокаивала она себя. Но вдруг ключи тоже были атрибутом игры? Вдруг они отпирали не только комнаты под номерами «8» и «9»? И что это за «особые распоряжения» получила хозяйка? Возможно, Скарлетт и Хулиану всего лишь приготовили хорошие комнаты, из окон которых виден канал?

Женщина в колпаке пояснила, что при каждой спальне в гостинице имеются ватерклозет и умывальная.

– А справа у нас буфет. Закрывается через час после восхода, открывается за час до заката.

Таверна, которую хозяйка назвала буфетом, была залита нефритовым светом изумрудно-зеленых люстр. Монотонно дребезжали стеклянные столы. Пахло затхлым пивом и еще более затхлыми разговорами. До закрытия оставалось недолго. Последние засидевшиеся посетители были очень не схожи между собой как чертами лица, так и цветом кожи. Казалось, они съехались в гостиницу со всех континентов. Однако ни одной девушки со светлыми локонами Скарлетт среди них не увидела.

– Мы непременно отыщем твою сестру завтра, – сказал Хулиан.

– Может быть, она уже в своей комнате? – предположила Скарлетт и, повернувшись к хозяйке, спросила: – Пожалуйста, ответьте, не остановилась ли здесь молодая дама, которую зовут Донателла Дранья?

Содержательница гостиницы задумалась. Глядя на лицо женщины, Скарлетт могла поклясться, что это имя ей знакомо.

– Прошу прощения, милостивые государи, но мне не полагается рассказывать постояльцам, кто еще здесь гостит.

– Но она моя сестра!

– И все же ничем не могу вам помочь. – Хозяйка встревоженно поглядела сначала на Хулиана, потом на Скарлетт. – Таковы правила игры. Если девушка здесь, вы сами должны ее отыскать.

– Не могли бы вы…

Хулиан крепче обхватил талию Скарлетт. Его губы снова приблизились к ее уху.

– Хозяйка и так сделала нам одолжение, – прошептал он предостерегающе.

– Но… – Скарлетт хотела возразить, однако, поймав взгляд своего спутника, осеклась: в его лице читалось нечто, напоминающее не столько простую осторожность, сколько страх.

Уронив на лоб прядь темных волос, он снова наклонился и тихо произнес:

– Я знаю, как сильно ты хочешь найти сестру. Но на этом острове секреты в очень большой цене. Будь осторожна и не выдавай своих тайн без надобности. Узнав, чего ты желаешь больше всего, люди могут использовать это против тебя… – Громко он сказал лишь: – Идем! – и зашагал к лестнице.

Скарлетт знала, что уже утро, но в гостинице по-прежнему витал запах ночи: сладкий редеющий дымок смешивался с человеческим дыханием и тенями слов, до сих пор паривших в воздухе. Расположение комнат было довольно хаотическим: второй номер оказался на втором этаже, а первый – на третьем. Дверь номера пять, выкрашенную в бирюзовый цвет, Скарлетт увидела лишь после того, как прошла мимо малиновой двери номера одиннадцать.

Отыскав арочный вход в собственную спальню, девушка замешкалась. Хулиан тоже остановился, ожидая, чтобы она вошла. Казалось, они провели вместе не день, а гораздо дольше, причем спутником моряк был не таким уж и плохим. Скарлетт понимала, что не смогла бы вступить в игру без его помощи.

– Думаю, завтра… – начала она.

– Если увижу твою сестру, передам ей, что ты ее ищешь, – сказал Хулиан.

Тон его был вежливым, но молодой человек явно давал понять: дальше их пути расходятся. Вот и настал этот момент! Скарлетт не следовало ни удивляться, ни огорчаться. Хулиан обещал помочь ей вовремя выбраться с острова, но, насколько она успела его изучить, он мог сказать что угодно ради достижения собственной цели. А она и сама не заметила, когда вдруг начала ждать чего-то большего. И не понимала, почему это вдруг произошло.

В часовой лавке, когда Скарлетт предположила, будто Хулиан тоже беспокоится о Донателле, он сказал: «Не льсти мне, я не так благороден». Ему было не привыкать использовать людей. Ее, Скарлетт, он тоже использовал. Правда, выгоду из этого извлекли они оба, но суть дела не менялась.