Караваль

Сиреневое солнце исчезло за вычурным строением, похожим на уменьшенную копию дворца с башенками, куда Скарлетт и Хулиан вошли перед началом игры. Дом был выкрашен в цвет темной сливы с отделкой цвета фиалки. В окне сестры увидели девушку – тоже в лиловом, хотя и другого оттенка. Ее наряд снова напомнил Скарлетт бабушкино платье, да это оно и было. А незнакомкой, надевшей его, на сей раз оказалась сама бабушка, только молодая и действительно красивая – почти такая, как она о себе рассказывала. Ее золотистые кудри напоминали локоны Теллы.

Темноволосый мужчина, которого бабушка обнимала, по-видимому, решил, что без лилового одеяния она станет еще красивее. Дед Скарлетт и Теллы, когда его тело еще не заросло жиром, а на носу не выступили синие прожилки, был очень похож на этого молодого человека, который теперь воевал с тесемками лилового платья.

– Уф! Этого я видеть не хочу, – сказала Телла и исчезла.

Скарлетт смущенно отворачивалась то в одну, то в другую сторону, но, куда бы она ни смотрела, перед глазами возникало все то же окно.

– О, Аннелиз! – пробормотал ее молодой дед.

Скарлетт никогда не слышала, чтобы бабушку звали этим именем (она всегда была просто Анной), и все же оно показалось ей знакомым.

Вдруг раздался печальный звон колоколов. Доносясь отовсюду, он наполнил собой мир тумана и черных роз. Лиловый дом исчез, и Скарлетт очутилась на другой улице, среди людей в траурных шляпах и с траурными лицами.

– Я знал, что они – воплощение зла, – сказал какой-то мужчина. – Если бы они не пришли, Роза бы не умерла.

На похоронную процессию дождем посыпались черные розовые лепестки. Без всяких объяснений Скарлетт поняла: «они» – это участники игры, по чьей вине единожды за всю историю Караваля погибла женщина. После этого поползли слухи, порочащие Легендо, и целый год его труппа не давала представлений.

«Наверное, Роза – и есть та несчастная», – подумала Скарлетт.

– Ужасный сон, не правда ли? – произнесла вновь появившаяся Телла. Теперь она была совсем как привидение. – Черный цвет никогда мне не нравился. Когда я умру, пожалуйста, скажи всем, чтобы оделись поярче.

– Телла, ты не умрешь, – укоризненно ответила Скарлетт.

Образ Донателлы дрогнул, как робкое свечное пламя.

– Если ты не победишь в игре, то, может быть, и умру. Легендо любит…

Она исчезла, не договорив. Скарлетт принялась звать сестру, но тщетно: лиловое платье и светлые кудри безвозвратно испарились. Осталось лишь бесконечное уныние похоронной процессии. Ощущая гнет серой скорби каждого из идущих за гробом, Скарлетт продолжала слушать, надеясь услышать то, чего не успела сказать Телла. Постепенно горестные восклицания сменились пересудами.

– Какая печальная история! – прошептала одна дама другой. – Победив в игре, жених Розы вместо приза увидел ее в постели с Легендо!

– Но мне говорили, будто она отменила свадьбу.

– Отменила. Но уже после того, как жених их застал. Она объявила, что любит Легендо и хочет быть с ним. А Легендо только рассмеялся: «Сударыня, вы слишком увлеклись игрой!»

– Полагаю, никто не может знать, как выглядит магистр. Он никому не встречается дважды и для каждой игры надевает новую личину, прекрасную, но жестокую. Говорят, он был рядом с Розой, когда бедняжка выпрыгнула из окна, и даже не попытался ее остановить.

– Чудовище!

– А я слыхала, что он сам столкнул ее, – вмешалась третья женщина.

– Не в физическом смысле, – сказала первая. – Легендо любит играть с людьми в жестокие игры. Одна из его любимых забав – разбивать сердца девушек. Роза покончила с собой, после того как он ее отверг, а родители девушки, узнав обо всем, запретили дочери возвращаться домой. Тем не менее жених винит в ее смерти себя. Слуги говорят, что каждую ночь он стонет: «Роза, Роза…»

Все три дамы обернулись при виде молодого человека, который, с трудом передвигая ноги, приблизился к концу процессии. Его темные волосы еще не были длинны, а на руках не чернели татуировки, но и без розы, выведенной чернилами в память о возлюбленной, Скарлетт узнала Данте.

«Так вот почему, – подумала она, – он так стремится выиграть исполнение желания! Хочет воскресить свою невесту!» Данте повернул голову в ее сторону, но не остановил на ней страдающего взгляда. Его глаза, словно за кем-то охотясь, вглядывались в толпу сквозь плотную завесу из падающих черных лепестков. Два из них опустились ему на лицо, когда он проходил мимо Скарлетт по мягко устланной ими дороге. Это помешало Данте увидеть того, кого, по всей видимости, он и искал, – молодого человека в цилиндре с бархатной оторочкой, стоявшего всего лишь в нескольких шагах от Скарлетт.

Ее легкие сжались, словно от нехватки воздуха. До сих пор во сне лицо Легендо рисовалось ей лишь смутно, но теперь она видела его совершенно четко. Красивые черты не выражали никаких чувств, карие глаза смотрели холодно, на губах не было и намека на улыбку. Он казался тенью того юноши, которого Скарлетт недавно так близко узнала, – Хулиана.

Четвертый день Караваля

22