Караваль

– Мало ли что тебе показалось! Ты не имеешь права так сюда врываться! Выйди. Мне нужно переодеться.

Но Хулиан не вышел. Тихо затворив дверь изнутри, он осмотрел разбитую вазу и разлитую воду, а потом опять остановил взгляд на заплаканном лице Скарлетт:

– Малиновая, не стоит из-за меня лить слезы.

– Ты себе льстишь. Пропала моя сестра, нас выследил отец, Данте убит. Я плачу не из-за тебя.

Хулиану хватило учтивости притвориться смущенным. Но вместо того, чтобы наконец выйти, он осторожно сел на кровать. По щекам Скарлетт скатилось несколько новых капель. Горячих и соленых. После того как она выплеснула свои чувства, боль немного утихла, зато слезы теперь текли не переставая. И пожалуй, Хулиан был прав: она плакала отчасти из-за него.

Он наклонился и отер ей щеки подушечками пальцев. Скарлетт отстранилась:

– Не трогай меня.

– Понимаю: я это заслужил, – ответил Хулиан, отодвигаясь к противоположному краю кровати. – Я не должен был лгать. Не должен был везти тебя сюда против твоей воли.

– Ты вообще не должен был нас сюда везти!

– Твоя сестра все равно удрала бы из дому, со мной или без меня.

– По-твоему, это оправдание?

– Я не жалею, – произнес Хулиан осторожно, – что сделал то, чего хотела Телла. По моему убеждению, любой имеет право на свободу выбора. Но я жалею о каждом слове лжи, которое ты от меня услышала. – На несколько мгновений он замолчал. Его теплые карие глаза посмотрели на Скарлетт мягче обычного и так открыто, словно он хотел показать что-то такое, что обыкновенно прятал. – Я знаю, что не заслуживаю второго шанса, но ты сказала, будто я мог бы быть хорошим человеком. До сих пор, Малиновая, я им не был. Я лгу, бываю грубым, иногда совершаю чудовищные ошибки. В семье, откуда я происхожу, все невероятно тщеславны и очень любят играть в игры. После того как Роза… – он задумался, и в его голосе зазвучала хриплая, сдавленная, вымученная нотка, которая всегда появлялась, когда речь заходила о сестре, – после того как она умерла, я во всем разуверился. Это, конечно, не оправдание, но, если ты дашь мне еще один шанс, я клянусь, что не обману твоего доверия.

Жар камина быстро высушивал разлитую воду. Скоро на полу должны были остаться лишь осколки стекла и лепестки роз. Скарлетт вспомнила про татуировку на груди Хулиана. Как бы ей хотелось, чтобы он действительно оказался простым моряком, которого судьба занесла к ним на остров! Ужасно было осознавать, что он так долго ее обманывал. Но преданность сестре – это чувство Скарлетт понимала. Она знала, каково любить человека, не думая о цене.

Хулиан прислонился к столбику кровати. Темные волосы, упавшие на усталые глаза, опущенные уголки губ, разорванная рубашка – во всем этом было что-то трагически притягательное. В этой игре Скарлетт сама ошибалась, но Хулиан на нее зла не держал, и потому она тоже не хотела его наказывать.

– Я тебя прощаю. Только обещай больше не лгать.

Хулиан тяжело выдохнул и прикрыл глаза. На лице появилось смешанное выражение благодарности и боли.

– Обещаю, – хрипло проговорил он.

Вдруг они оба вздрогнули от стука в дверь. Вскочив прежде, чем его спутница успела пошевелиться, Хулиан беззвучно прошептал ей:

– Прячься.

Ну уж нет. Прятаться Скарлетт порядком устала. Не обращая внимания на отчаянные взгляды Хулиана, она схватила каминную кочергу и подкралась к двери. Он следовал за ней.

– Посылка, – произнес женский голос.

– Для кого? – спросил Хулиан.

– Для сестры Донателлы Драньи.

Скарлетт крепче сжала в руках кочергу. Сердце забилось чаще.

– Пусть положит под дверью, – тихо сказала она.

Может, в посылке скрывался очередной ключ? Ей бы следовало обрадоваться, но она не могла думать ни о чем, кроме отрубленной руки Данте. Вдруг Легендо точно так же отделил руку Теллы от тела и теперь решил доставить этот страшный подарок сестре убитой?

Когда шаги горничной стихли, Хулиан открыл дверь. У порога лежала коробка похоронного черного цвета, широкая и длинная. Рядом стояла ваза с двумя розами. Опять розы!

Опрокинув вазу, Скарлетт оставила цветы умирать на полу, а коробку втащила в комнату, даже не разобрав, тяжелая она или легкая.

– Хочешь, я открою ее? – спросил Хулиан.

Скарлетт покачала головой. Открывать черную коробку сама она тоже не хотела, но и медлить не могла: с каждой потерянной секундой времени на спасение Теллы оставалось все меньше.

– Что там? – нахмурился Хулиан, когда Скарлетт сняла крышку.

– Мое платье из магазина, – усмехнулась она, облегченно вздохнув.

Продавщица, как и обещала, прислала его по прошествии двух дней. Но что-то все-таки настораживало Скарлетт. Наряд выглядел совсем не таким, каким она его запомнила. Ткань стала гораздо светлее и теперь была почти белоснежной, словно у подвенечного платья.

26