Караваль

Странная покупка словно бы насмехалась над Скарлетт. Без рукавов и с глубоким вырезом платье выглядело скорее вызывающе, нежели мило. В магазине оно было совсем не таким. В теплом свете гостиничной лампы кремовые пуговицы слегка блестели, как слоновая кость. На дне коробки Скарлетт обнаружила сломанную булавку и карточку, которая, наверное, упала с платья. На одной стороне ее был изображен цилиндр, а на другой Скарлетт прочла:

Полагаю, тебе это будет очень к лицу.

С сердечным приветом,

Д.

– Кто это – «Д.»? – спросил Хулиан.

– Наверное, тот, кто хочет выдать себя за Донателлу.

Скарлетт знала: это не от сестры. Посмеяться над нею, послав ей свадебное платье с карточкой, на которой изображен цилиндр, мог только один человек – Легендо. По коже Скарлетт поползли невидимые пауки. А ведь первое послание магистра вызвало у нее совершенно иное чувство.

– Думаю, это пятая подсказка.

Хулиан состроил гримасу:

– С чего ты взяла?

– А как еще это понимать?

Скарлетт достала привязанную к ключу записку с указаниями.

Это первая подсказка, которая поможет вам разыскать девицу.

Получить остальные будет не так просто.

Некоторые из них, возможно, заставят вас усомниться во всех ваших идеалах и даже заподозрить, что вы сошли с ума.

Вторую подсказку вы найдете в покинутой комнате девицы.

Третью подсказку придется заработать.

Ради четвертой – расстаться с чем-то ценным.

А ради пятой – отважиться на риск.

Большинство из вас потерпят поражение, но один победит.

Вам даетсяпять ночейна то, чтобы получить четыре оставшиеся подсказки и саму девицу.

Если преуспеете, Легендо исполнит ваше желание.

– Видишь? – сказала Скарлетт. – Четыре подсказки у меня уже есть. Осталось получить пятую.

– Ну а это здесь при чем? – спросил Хулиан, поглядев на платье так, словно оно было усыпано не пуговицами, а чем-то непристойным.

И тогда Скарлетт поняла: и пуговицы, и цилиндр – не простые украшения, но символы.

– Легендо, как известно, ходит в цилиндре, а пуговицы постоянно встречаются мне на протяжении всей игры. Прежде я не знала, означают ли они что-нибудь, но как только увидела это платье, поняла: означают. Когда я покупала его, тропинка из пуговиц вела к соседнему магазину – шляпно-галантерейной лавке, которая имела форму цилиндра.

– Я по-прежнему не понимаю, чем это нам поможет, – хмуро произнес Хулиан, прочитав записку с пометками Скарлетт: – «…А ради пятой – отважиться на риск» – при чем здесь шляпный магазин?

– Не знаю. Вероятно, в этой лавке Легендо приготовил для нас какое-то испытание.

Скарлетт и сама не была уверена в собственной правоте, однако уже успела убедиться: как бы она ни рассуждала и ни просчитывала все варианты, всегда обязательно находится что-то такое, чего она не могла учесть. Собственная осторожность зачастую не защищала, а только сковывала ее. Но Хулиан с недавних пор как будто сделался противником поспешных решений. Он смотрел на свою спутницу так, словно хотел перекинуть ее через плечо и отнести туда, где она будет надежно спрятана от всего мира.

– Солнце сядет через час, – твердо сказала Скарлетт. – Если у тебя есть предложение получше, говори. Если нет, то, как только сгустятся сумерки, мы должны идти к шляпной лавке, и будь что будет.

Хулиан, еще раз взглянув на платье, раскрыл было рот, чтобы ответить, но передумал.

– Хорошо, – кивнул он. – Но прежде, чем мы отправимся в путь, я должен проверить, нет ли поблизости твоего отца.

Когда он вышел, Скарлетт надела платье и оглядела пуговицы. Пока что они не казались ей важным трофеем, но, может, в них таилось нечто магическое, чего она пока не видела?

Четвертая ночь Караваля

27

Покинув гостиницу, Скарлетт не уловила в воздухе даже намека на отвратительный отцовский аромат. Хулиан заверил ее в том, что губернатор Дранья вышел прежде них. Но она продолжала тревожно озираться: вдруг отец шел за ними следом или притаился где-нибудь и ждал удобного момента, чтобы напасть?

Праздник Караваля был в самом разгаре: на уличных подмостках девушки-артистки фехтовали зонтиками, а участники игры продолжали охоту за подсказками. И все же этот вечер казался Скарлетт каким-то странным. Воздух сделался более влажным, чем обычно, фонари лили неестественный свет. Тонкий месяц перекрашивал пестрые дома в серебро, а воду превращал в жидкий металл.

– Не нравится мне твоя затея, – сказал Хулиан, понизив голос, когда они свернули на кривую улочку с каруселью из роз.