Караван

Олег очнулся. Он стоял посреди места ночёвки. Дух жестокого побоища витал вокруг. У догорающего костра лежали трупы четырёх душманов. Архимед, склонясь, быстро и сноровисто обыскивал каждого. Сверху над противоположным краем впадины, фиксируя всё напряжённым взглядом сквозь автоматный прицел, маячил Куманёв. Сулейман, Касым и Мадина, обнявшись, жались к лошадям. Лейтенант стоял перед ним.

– Заснул на посту, Свешников? – спросил командир. Лицо его было бесстрастно. Глаза горели.

– Виноват, – ответил Олег.

– Гм… Виноват. А в чём ещё твоя вина?

– Кричу во сне, – потупился солдат.

Лейтенант поднял глаза в небо.

– Крик крику рознь. Однажды гуси своим криком спасли Рим. История повторяется. Ты закричал вовремя, рядовой.

Они шли без передышки несколько часов. Когда солнце разогрело воздух так, что от дыхания стало горячо в горле, лейтенант дал знак остановиться. Лошади, коза, четверо вооружённых и трое гражданских застыли на месте. Позади была дорога на Кабул. Впереди – песчаные холмы. Вестники огнедышащей пустыни.

Сулейман и прапорщик затеяли разговор между собой. Оба были оживлены и многословны. Спустя несколько минут прапорщик поспешил донести до лейтенанта суть диалога.

– Старик говорит, слышал дрожь земли ночью. Как будто с гор движется железная лавина.

– И что теперь? – хмуро отозвался лейтенант. – Ему это приснилось. Какое нам до этого дело? Почему нас это должно волновать?

– Должно волновать. Старик говорит, сон – это распечатанное письмо Бога.

Лейтенант подошёл вплотную к старику.

– Ты свободен, Сулейман, – сказал он. – Утро оказалось мудренее ночи. Уходи.

Выслушав перевод, старик отрицательно покачал головой. Он поднял руку и вытянул указательный палец в направлении оставленной караванной тропы. Лейтенант оглянулся. Три струйки дыма зловещим предзнаменованием поднимались в небо вдали. Обратная дорога находилась под чужим контролем.

– Совсем распоясались джинны, – молвил Дёмин. – Сначала был один, теперь их уже трое.

Он перевёл взгляд на прапорщика.

– Пора принимать меры. Ставь мины, Архимед.

Золотое правило разведки – жить настоящим. Самое безопасное хранилище для всех потерь и подвигов – забвение. Только находясь на определённой дистанции от них, полностью отрешённым, можно продолжать оставаться в форме и двигаться навстречу будущему. Лейтенант был спокоен за своих разведчиков. Грязные, оборванные, донельзя исхудавшие, они уже мало чем походили на солдат. Но дух не сдавался, сердца стучали, терпение, сила и выносливость настоящих местных кочевников отличали их. Пусть дуют враждебные ветра из-за кордона. Идут караваны. Неутолима жажда садиться им на хвост.

День становился всё ярче. Градус марева повышался. Тень близ вертикальной одинокой скалы, представляя собой надёжное убежище от солнца, дала путникам возможность отбросить все тяготы и заботы похода, остановиться и обрести пусть временную, но долгожданную благодать.

Лошади и коза лежали. Люди сидели кругом. Старый Сулейман развязал один из мешков и через дочь Мадину принялся раздавать сухофрукты. Первым угощение принял лейтенант. Кивком поблагодарив девушку, он удовлетворился малым. Сержант поспешил воспользоваться моментом, прикинулся большим дитятей и с хитрой миной на лице выманил целый дождь солнечных даров. Часть их тут же сунул за щёку, остальные рассовал по потайным местам – до лучших времён. Олег получил свою долю из рук Мадины последним. Пытаясь разглядеть хотя бы малую искру жизни под паранджой, забыл сомкнуть ладони и просыпал угощение. Виня себя за оплошность, бросился на колени и начал исправляться, собирая сухофрукты с таким трепетом и жаром, словно те были бесценными жемчужинами. Найдены и собраны были все дары. Герой заслуживал награды. Однако так и не дождался её. Паранджа, укрывающая девушку, осталась непроницаема.

Старик завязал свой мешок. Прошептав короткую молитву, умылся ладонями и сел в круг.

– Как дела, Сулейман? – спросил прапорщик, перекатывая горсть янтарной кураги в руках.

– Слава Всевышнему, – кивнул старик.

– Ты с нами до конца или как?

– С вами.

– Впереди большие испытания.

– Человек рождён для борьбы, – сказал Сулейман. – Преодолевая испытания, он становится ближе к Богу.

– Подумай о своих детях. Им было бы намного спокойнее в Кабуле.

– Порой обходной путь вернее прямого.

– Боишься душманов?

– На всё воля Аллаха. Благодаря ему и вам прошлой ночью мы остались живы.

– Душманы не оставят нас в покое. Они будут идти по нашим следам и ночью, и днём.

– Мы разделим все тяготы этого пути.

– Хорошо, как знаешь. – Прапорщик перевёл взгляд на Мадину. Глаза его потеплели. – Пусть твоя дочь не боится нас, – произнёс он. – Она под надёжной охраной. Мы видели и знаем женщин.

Сулейман промолчал.

Лейтенант осторожно сплюнул косточку в кулак.

– Архимед, – позвал он.

– Я! – откликнулся тот.

– Какие новости?

– Всё спокойно. Гражданское население выказывает нам полное и безоговорочное доверие.

– Хорошо.

– Какие планы на вечер, командир?

– Гуляем.

– Понял.

– Надеюсь, эта вольность нам зачтётся.

– Предчувствуете важную встречу?