Караванные города

История древнейших караванных городов Сирии покрыта мраком. Ни один из них не раскопан, и ни один раскопан быть не может, так как почти все они и сейчас — цветущие торговые города. Литературные же данные и упоминания в документах, даже для вавилонской и ассирийской эпохи, скудны и никогда не являлись предметом сравнительного изучения. Данные, датирующиеся персидским и эллинистическим временем, еще более малочисленны, но даже они имеют очень незначительное историческое значение. Случай с Селевкией, Дурой и Пальмирой — тремя караванными городами, характеризующимися своей эллинистической и римской культурой, особый, так как их топография и памятники теперь постепенно исследуются. Селевкия возникла как соединение караванного города и большой речной гавани; Дура — как соединение караванной станции и пограничной крепости; Пальмира приобрела значение как крупнейший караванный центр римского времени в сирийской пустыне. Для Селевкии время научных раскопок только началось. Что касается Дуры и Пальмиры, то материал имеется, так как в Дуре на протяжении вот уже семи лет проводятся систематические раскопки, в то время как последняя, чьи сказочные колонны всегда оставляли лирические воспоминания у путешественников, видевших их хотя бы раз, сделалась объектом более или менее систематических исследований, начиная с частной датской экспедиции и проводимыми теперь раскопками Сирийского государства лишь недавно. Поэтому как история, так и топография Дуры и Пальмиры постепенно становятся понятными и уже теперь можно указать несколько основных фактов, которые, будучи сформулированными, могут облегчить дальнейшую работу будущих исследователей.

Я уже делал упор на то, что весьма вероятно, что с древнейших времен караваны, шедшие с низовьев Тигра и Евфрата или с нагорий Персии, шли далее на север и на запад и далее — через Сирийскую пустыню, либо, огибая ее, вверх по Евфрату. Весьма вероятно, что уже в это время караваны достигали богатых серных источников на полпути между Евфратом и Дамаском, и оазисы, окружавшие их, караваны использовали в качестве станций на своем пути на запад. Около одного из источников еще в древнейшее время был построен храм, и вскоре вокруг него выросла деревня. В Библии эта деревня носит название Тадмор, позднее она стала называться Пальмирой и служить центром для племени, во владениях которого этот оазис находился. Однако оазис превратился из деревни в караванный город не только потому, что он был центром племени и что там находились источники; для этого необходимы были условия для обмена товаров и удобные постоялые дворы. Тадмор не был караванным городом, в нем отсутствовали необходимые для этого условия. Кроме того, старые караванные города Дамаск, Хамас, Эмеса стояли на краю пустыни и уже были торговыми центрами, они не готовы были к появлению соперника своей торговле. В результате прошло еще довольно много времени, прежде чем Тадмор-Пальмира могла превратиться в караванный город.

Уже с древнейших времен на берегах Евфрата стояли крепости, охранявшие караванные пути вдоль Евфрата, и возможно, что одной из них была Дура, так как название очень распространено среди ассирийских городов-крепостей и происходит от ассирийского duru, что в переводе означает крепость или бург.

Мы мало знаем о Тадморе-Пальмире в доэллинистическое время и ничего — о Дуре. Наше первое известие о Дуре восходит приблизительно к 280 г. до н. э., когда некий Никанор, один из полководцев Селевка, преемника Александра в Сирии, основал крепость и колонию македонских солдат с македонским названием Европос. Если мы примем во внимание причину, которая привела к этому, то станет очевидным, что Дура-Европос стоял на Евфрате не один; он был звеном длинной цепи македонских крепостей-колоний, созданных для того, чтобы охранять как путь вдоль Евфрата, так и наиболее удобные пункты для переправы через него. Путь имел колоссальное значение для Селевкидов, владевших Ираном с одной стороны и Малой Азией — с другой, так как он соединял Селевкию, их вавилонскую столицу на Тигре, с Антиохией — их столицей на Оронте. Без этого пути связь между греческой Сирией и Малой Азией — центрами Селевкидской державы, и ее восточными богатейшими иранскими сатрапиями была бы невозможна. Естественно, что Селевкиды старались не только охранять этот путь и сделать его безопасным от набегов кочевников, но и эллинизировать его, усеять его греческими крепостями и колониями.