Kardemomme (СИ)

Алкоголь кажется самым лучшим выходом, чтобы не сорваться с места и не высказать этому придурку все прямо в зале. Желательно при журналистах и с примерами. Ничего гомосексуального, говоришь?..

Пара шотов, приторный коктейль, в котором водки, кажется, больше, чем сока. Коньяк. Откуда-то появляется мама Сив, прищелкивает языком укоризненно и обнимает.

А Тай… Тай просто так пьян, что не находит ничего лучше, чем вцепиться в бедную женщину, повиснув на ней всем своим немаленьким весом. Уткнуться ей в волосы и всхлипнуть так жалобно, что стало бы стыдно, будь он хоть немного трезвей.

— Мой охламон натворил что-то?

Ее рука на его спине теплая и успокаивает.

— Леа. И ни-че-го гомосексуального, Сив. Никогда. Я его ненавижу.

— Он тоже любит тебя очень сильно. Потерпишь еще? Ты же знаешь…

— … так надо, — выплюнет с отвращением и тут же виновато зыркнет на Сив, но та лишь похлопает по плечу и настойчиво потянет к бару.

— Кажется, кому-то нужен кофе покрепче.

*

— Вот ты где…

Хенке находит его уже глубокой ночью в уборной. Тарьей плещет в лицо ледяной водой и намеревается сунуть голову под кран, потому что жарко так, что собственная кожа кажется тесной, толстой и липкой…

— Какие, блять, люди…

— Ти, перестань, мы же решили, и мне тоже погано весь вечер тусить где-то вдали от тебя.

— Зато все поймут, что Хонк в кои-то веки не спиздел, и у этих двух долбоебов действительно ничего гомосексуального.

Это вырывается как-то само, потому что Тай намеревался вообще не поднимать эту тему, по крайней мере, на пьяную голову.

— Слышал, значит? Ты же сам попросил. Черт, Ти, да я больше вообще рот не открою перед камерой, все не так и не то…

И ведь на самом деле Хенрик даже не виноват, потому что все это закрутилось спонтанно и быстро, а теперь их несет в этом потоке, вырваться нет ни сил, ни возможности. Только не так.

И столько грусти в глазах и тоски, что хочется плакать. Нет, крепко-крепко прижать и сказать, что они смогут. Они смогут и это. Они ведь есть друг у друга.

— Прости…

И просто обнимет, прижимаясь мокрым лицом к полосатой рубашке, чувствуя, как длинные руки смыкаются на лопатках, как вздох облегчения срывается с губ.

— Мы что-то придумаем, правда. Чтобы это больше не было так…

Так безнадежно и мерзко?..

— Если только мама не сделает нам каминг-аут раньше, — тихий смешок во влажные пряди.

— Сив? Ты о чем? Что опять?

— Всего лишь ее инстаграм с очень милым фото — она, ее зять, все, как надо…

— Черт… я был так подавлен. Наверное, она хотела так поддержать, ну и потроллить фанатов. Не злишься?

— Как я могу злиться на кого-то из вас? Иди сюда, тебя надо срочно сушить. Давай я вызову машину.

Кивнет, соглашаясь. Позволит вести себя куда-то прочь по каким-то темным коридорам к боковому неприметному выходу для персонала. На улице воздух холодный, освежает и трезвит одновременно. Хенке все еще в этой придурочной куртке, и Тарьей думает, что можно будет улучить момент и вышвырнуть ее в мусоропровод, когда тот уснет.

У него ладонь твердая, и пальцы ласково гладят запястье, а потом переплетаются с его пальцами. Стискивает так, что даже хрустят, а потом опускает голову и целует каждый отдельно.

Машина мчится по ночному, переливающемуся огнями городу. Во мраке салона глаза Хенке блестят так задумчиво. У его губ вкус лайма и какой-то шипучки. Тянет ближе и ближе, почти затаскивает на колени, не обращая внимания на водителя. Впрочем, кажется, тому наплевать.

— Люблю тебя так сильно, что иногда кажется, разорвет изнутри. Будто эти чувства не умещаются в груди. Так люблю тебя, Ти.

Тай кивает и опускает голову на плечо, обтянутое красной курткой. Она мягкая и уже не так раздражает. Он думает, что, может быть, ее даже можно оставить…

— Я тоже люблю тебя.

Звезды сегодня яркие и красивые, как глаза его Хенке.

========== Часть 46 (актеры) ==========

— Мама Сив, можно я женюсь на тебе?

У него язык не выговаривает половину звуков, но какая разница, если она поймет все равно. Смеется так по-доброму и совсем не пытается ругать за неподобающий внешний вид. Конечно, он уже официально совершеннолетний, правда? И может делать все, что в голову взбредет. В рамках закона, конечно.

Хотя, она и до этого позволяла. Не могла же не знать, что они творят с этим обалдуем — ее сыночком за закрытыми дверьми спальни, ванной… и далее по списку. Видеть не могла, а вот слышать…

— Солнышко, по-хорошему, тебя сейчас только чем-то горячим отпаивать, потом в душ и баиньки.

— Не хочу я баиньки, правда. Жениться хочу. Выйдешь за меня, мама Сив?

А Хенке пусть бесится потом. Сучоныш.

Смотрит на нее этим своим умоляющим взглядом, перед которым Хенрик никогда не мог устоять, а Сив смеется и легонько шлепает по губам ладошкой.

— Думаю, Карл этого не оценит, милый. Ну, а Хенрик — и подавно.

Тарьей фыркает громко и хочет в подробностях рассказать ей, как и где он видел и вертел желания Хенрика Холма, но в последний момент прикусывает язык, потому что… В конце концов, она его мама, ведь правда?

У нее глаза смеются и при этом остаются какими-то грустными там, в глубине. Женщина ласково погладит плечо, улыбнется чуть ободряюще.