Kardemomme (СИ)

Они в квартире Исака, Эскиля, Нуры и Линн, но в комнатах полно народа. Они и на кухне-то едва-едва остались вдвоем, и в любое мгновение сюда может ворваться неугомонный Магнус с кучей комплексов и вопросов о технике завоевания внимания девушек. Или Сана решит принести еще немного травы…

— Ничего не боюсь, пока ты со мной. И пока ты носишь одежду, — в ответ кончиком носа по скуле, и вот Исака уже ведет и тащит (хлеще любой наркоты), и мысли путаются как слипшиеся спагетти, и стены почему-то шатаются…

Прихватить нижнюю губу зубами, чуть оттянуть, захлебнуться выдохом-всхлипом, выгнуться навстречу пробравшимся под рубашку ладоням.

Хочу тебя. Люблю тебя. Боже.

— Обещаю, что буду носить одежду, — Эвен почти задыхается, вздрагивая от каждого касания. — только не обещаю, что она останется на мне прямо сейчас. И на тебе.

Отодвинуться, чтобы глотнуть душного воздуха. Провести рукой по гладкой щеке, привычно пересчитать кончиком пальца десятки родинок на скулах и шее, скользнуть в ямку под горлом, вырывая из груди почти болезненный стон.

— Исак, детка, я не шучу.

Дышит поверхностно, часто. И глаза сумасшедшие и шальные. И кажется, что вот-вот начнет заливать про голую свадьбу и мини-бургеры с икрой на закуску. Но Эвен всего лишь опускает ресницы и пару раз глубоко выдыхает.

— Представляешь, насколько сводишь с ума?

Исак представляет. Ему тесно в брюках, а рубашка внезапно натирает зацелованную шею, а еще соски, на которых так хочется почувствовать его губы.

Во рту пересыхает, и он гулко глотает, чувствуя, как руки бойфренда подхватывают под ягодицы, подсаживая на стол. Нетерпеливо раздвигает коленом ноги, пристраиваясь ближе, вжимается бедрами, потираясь бесстыдно.

— Нет-нет-нет, мальчики. Умоляю! Не на этом столе. Нура в клочья порвет. И меня заодно, что не уследил, — ворвавшийся Эскиль причитает так забавно, всплескивая руками, что Исак фыркает чуть ли не в рот Эвену, немножко отодвигается неохотно, с удовольствием разглядывая покрасневшие скулы и заалевшие кончики ушей.

— Что если мы… — уже заговорщически улыбается, представляя, как запрется с ним в спальне. Или в ванной, в конце то концов.

— Не получится, — Эскиль театрально вздыхает, выуживая из холодильника новую бутылку пива, — в ванной задвижку сломали, а в твоей, то есть, конечно, уже вашей, кровати, думаю сейчас будет… кхм.. чуть-чуть тесновато.

Исак закатывает глаза, откидывает голову на плечо Эвена, что трогает губами висок, поглаживает плечи, выводит какие-то узоры на груди.

— Если это Эва и Крис…

— Магнус и Вильде вообще-то… Ну, я пошел. Линн была нужна моя помощь, — и исчезает за дверью, махнув на прощанье растопыренной ладонью и вильнув обтянутой блестящими штанами задницей.

— Магнус и Вильде? Надо же…

— Кажется, чьи-то советы пошли на пользу.

— Знаешь, что я думаю? Комната Линн сейчас совершенно свободна.

И этот жест бровями, перед которым Исак абсолютно точно никогда не мог устоять. С первой их встречи.

========== Часть 13 (актеры) ==========

Комментарий к Часть 13 (актеры)

Хенрик/Тарьей

— Мандаринку?

Хенрик такой красивый, что у Тарьей перехватывает дыхание, и в горле першит. В этой шапочке, капюшоне, а еще в гладких черных перчатках, что натянул на свои длинные пальцы, которыми умеет такое…

Тарьей, прием, Земля вызывает. Эвен умеет - не Хенрик. Хенрик - не Эвен, да и ты - не Исак.

Вспоминает, что дышать все же надо. Берет фрукт осторожно, будто гранату, которая вот-вот рванет. Дыши, Тарьей, дыши. Вы не на съемках, и сегодня обойдетесь без поцелуев. Это просто первый день нового года. Хенрик просто позвал погулять. Как друга. Как они делают всегда.

Просто…

Просто Хенрик хороший друг, а Тарьей этой дружбы катастрофически мало. Так мало, что ломит все кости от невозможности, потребности, необходимости. Боже.

Съемки закончились, понимаешь? Про новый сезон им пока не говорят, а его ломает, гнет дугой без этих обветренных губ на его губах, без тихого выдоха-стона в рот, без пальцев в волосах, без бедер, жмущихся к бедрам. Так горячо. Так говоряще.

— В кофейню?

Хенрик чуть морщится и вздыхает. Оно и понятно. Когда тихое уютное местечко превратилось в проходной двор, всем стало немножечко грустно. У Хенрика круги под глазами и такая усталость во взгляде, что хочется просто прижать к себе ближе, погладить по волосам и прошептать, что все хорошо.

Все хорошо, я с тобой.

— А лучше давай просто погуляем. В парк сходим, ладно?

И такое облегчение на лице. Тарьей нервно смеется. Он убил бы, задушил своими руками всех и каждого, кто не дает нормально жить его парню. То есть, его другу, просто другу. Конечно.

На улицах Осло сегодня как-то необычно тихо, пустынно. Они идут, не глядя по сторонам, разговаривают вполголоса обо всем и ни о чем. А потом сворачивают в парк, снег хрустит под ногами, и Хенрик просто берет его за руку, не прекращая говорить. Самая естественная вещь. Он просто берет его руку. А Тарьей чуть не падает, запинаясь.

— Под ноги смотри, чудо, - смеется и сплетает их пальцы.

Зимний воздух такой горячий, что выжигает легкие.

Что ты делаешь, Хенрик?