Карденио

Майор Эдвард Струм был маленький толстый человек. Широкоплечий, коренастый, с короткой шеей, он, по-видимому, обладал недюжинной силой. Передвигался Струм на коротких ногах. Руки же, напротив, казались непомерно длинными и заканчивались нервными, волосатыми и широкими, как баранья лопатка, ладонями. Лицо его было совершенно обезображено пьянством, но серые маленькие глаза, словно горящие угли, сверкали из-под нависших бровей. Громадный рот его с отвисшими губами ощерился злой ухмылкой, а толстый красный нос резко выделялся на фиолетовом лице. Затянутый в мундир, он походил на одну из потешных немецких табакерок, к которой приделали ножки, или на пивную бочку, в которую посадили короля Гамбринуса, так что были видны только его руки, ноги и голова.

Слова, произнесенные Струмом вместо приветствия, не предвещали ничего доброго.

– Черт побери! – вскричал он, яростно топая ногой. – В, этот проклятый домишко так же трудно попасть, как в крепость!

– Майор Струм! Имею честь приветствовать вас, – спокойно произнес священник. – Какому счастливому случаю обязан я удовольствием принимать вас?

– Удовольствием принимать меня? Черт побери! Хм… Тьфу, да вы что, смеетесь, милостивый государь?

– Ничуть, – холодно парировал священник. – Я только спрашиваю вас о цели посещения вами приходского дома.

– «Приходского дома»! Тьфу… Черт подери! Хорош приходский дом! Жалкая лачужка, в которую я не поместил бы даже своих собак. Нечего сказать, приходский дом… Хм! – добавил он отдуваясь.

– Тем не менее, – возразил аббат, ничуть не изменяя своему хладнокровию, – я попрошу вас относиться к этому дому с уважением.

– Что, что такое?! Хм, тьфу… Что он такое сказал? Да вы никак смеетесь надо мной, милостивый государь?

– Ошибаетесь, господин майор! Я вас просто спрашиваю, зачем вы сюда пришли? .

– Я пришел сюда, потому… Да черт подери! Обязан я вам, что ли, давать отчет. Пришел – и все! Хотя бы потому, что это мне доставляет удовольствие. Помните – я комендант Кастровилла. А потому не говорите ерунды, иначе это плохо кончится для вас, черт вас подери! Я вовсе не расположен шутить.

– Угроза – не ответ, господин майор. Я жду, когда вы соизволите объясниться.

– Проклятье! Он действительно смеется надо мной! Или просто сошел с ума! Я – хороший протестант… а… хм… Черт побери все ваши католические бредни! Я не позволю вам завлекать моих солдат вашими погаными обрядами. Черт вас дери, какую еще вы выдумаете ерунду?! Разве есть дело до религии этим отвратительным индейцам и вечно пьяным солдатам? Религия! Ха-ха!.. Им нужны палки, а не религия. Куда вы лезете? Вы не во Франции. Убирайтесь-ка отсюда ко всем чертям!.. Хм… Кха… кха… Вечно эти чертовы французы… хм… вмешиваются в то, что их не касается! На черта вам сдались эти болваны индейцы! Мне все-таки придется научить вас уму-разуму… Кха… кха…

К несчастью для почтенного майора, страшный приступ кашля не дал ему закончить его речь.

Струм весь побагровел, глаза его, казалось, были готовы выскочить из орбит. На него было страшно смотреть. Вид этого человека, опустившегося из-за постоянного пьянства до уровня животного, вызывал невольную улыбку сострадания у священника. Он велел налить стакан воды и, подавая его задыхавшемуся от кашля американцу, кротко проговорил:

– Выпейте воды, мистер Эдвард!

Но эти слова вызвали новый приступ ярости офицера, он как от электрического удара привскочил на месте, и из уст его посыпались самые отборные ругательства.

– Воды?! – завопил он, страшно ворочая зрачками. – Мне – воды?! Хм, тьфу… Ах ты французский разбойник, отравить меня хочешь, не так ли? Подожди, чертов лягушатник, подожди! – заорал он еще громче, замахиваясь тростью. – Я тебя проучу, собачье отродье…

Миссионер ничуть не смутился и спокойно поставил стакан на стол. Сложив руки на груди, он остановился перед беснующимся комендантом, пристально глядя на него.

– Попробуйте! – воскликнул он.

Спокойствие и самообладание священника невольно произвели на майора впечатление. Охваченный сильным внутренним волнением, он попятился назад. Несколько раз Струм замахивался тростью, но ударить аббата так и не посмел.

– Что ж так? Попробуйте! Совершите геройский подвиг, ударьте беззащитного человека, да еще служителя Бога!

– Католический священник!.. Подумаешь, какая важная птица!

– Однако, господин майор, довольно оскорблений! Благодарите Бога за то, что вы пьяны, и за то, что он дает мне терпение выслушивать ваши ругательства!

– Я пьян? – захрипел комендант, задыхаясь от ярости. – Ах ты проклятая французская собака! – С этими словами он бросился на священника с поднятой тростью.

Последний не шевельнулся, не сделал ни малейшего движения, чтобы защититься от удара. И майор невольно отступил.

– Проси прощения, хам! – прорычал он. – Проси прощения, а не то…

– Я вас не оскорблял и мне не за что просить у вас прощения. Но вы будете просить его у меня.

– Я… Просить прощения! Ха-ха…

– Да, – холодно произнес священник.

– А-а-а! – заревел комендант. – Так вот оно как!