Читаем Кардинал Слипый полностью

Университет в Инсбруке был одним из престижнейших высших учебных заведений Австро-Венгерской империи, из стен которого вышли лауреаты Нобелевской премии по химии Ганс Фишер, по физике – Виктор-Франс Гесс. Здесь также учился известный австрийский ботаник Антон Кернер. Сомнения перед выбором между церковным служением или философскими научными изысканиями разрешились удачно: в Инсбруке Слипый получил возможность учиться одновременно на философском и теологическом факультетах богословской коллегии «Канизияну». В этом заведении будущий митрополит прошел первую школу межнациональных отношений: из 250 студентов только 10 были украинцами [26, c. 43]. Преподаватели обратили внимание на исключительные научные способности украинского студента. Об авторитете юноши свидетельствует тот факт, что его избрали председателем «Гомилетического кружка украинских богословов». Но дальнейшее обучение в Инсбруке пришлось прервать на период с лета по декабрь 1913 года: ослабленный недоеданием и обучением без отдыха, Иосиф Слипый заболел тифом. Проучившись первую половину 1914 года, Иосиф был вынужден снова прервать занятия, потому что во время летних каникул в селе Заздристь его застала Первая мировая война.

В августе 3-я российская армия перешла реку Серет, которую австрийские войска решили не защищать, и вышла к реке Стрыпа. 25 августа московиты уже были в Козовой, и Заздристь оказалась в зоне российской оккупации. Перед наступлением российских войск семья Коберницких-Слипых, бросив имущество, вынуждена была бежать на запад, потому что российская власть была беспощадна к сторонникам украинской идеи, а ведь, как уже отмечалось выше, Иван Слипый был сельским головой и придерживался явных патриотических убеждений.

Война нанесла юноше первый серьезный душевный удар – родной брат Владимир, служивший военным врачом, погиб на фронте.

Время было смутное. Войдя во Львов, в сентябре 1914 года российская оккупационная власть арестовала митрополита УГКЦ Андрея Шептицкого и отправила его в ссылку. Большая часть духовенства и патриотически настроенных украинцев была вывезена в Россию. Всячески насаждался русский язык. После того как глава УГКЦ был изолирован от своих прихожан, во Львов прибыли харьковский православный епископ Антоний Храповицкий и архиепископ Волынский и Житомирский Евлогий. Их так называемая «православная миссия» заключалась в разрушении Греко-католической церкви, которая для украинской Галичины выполняла роль крепостной стены перед угрозой полонизации и русификации.

Весной 1915 года ситуация на фронте начала изменяться, и к осени австро-венгерская во главе с генералом Бем-Ермоли оттеснила российскую армию до линии Черновцы – Тернополь – Рига. Семья Слипых-Коберницких перебралась в освобожденный Львов. Возвращаться в родное село было опасно, потому что за зиму 1915–1916 года российская армия пополнилась резервистами, и генерал Брусилов снова начал наступление, дойдя до самых Карпат. Однако понеся значительные потери и потерпев поражение в Карпатах, российские войска стали отступать. С начала 1917 года немецкая и австро-венгерская армии перешли в наступление, после чего основная часть Галичины снова оказалась под контролем австро-германского блока.

Вследствие многомесячных боев немало районов Галичины, особенно Тернопольщина, были полностью разрушены, население эвакуировано, хозяйство и имущество утрачены. После освобождения Теребовлянщины от российской оккупации семья Иосифа Слипого вернулась домой в Заздристь, а сам он отправился в Инсбрук для продолжения учебы.

Когда летом 1917 г. Иосиф Слипый приехал на каникулы, он увидел ужасную картину послевоенной разрухи. Поля вокруг деревни выглядели, «как после татарского нашествия». «Везде, куда хватало взгляда, земля была заброшена, разбросано оружие, колючая проволока, огромные орудийные снаряды лежали, полузарытые в землю. Не видно было только трупов, потому что они были увезены и погребены на кладбище. Воронье каркало и парило над побоищем. Село было разрушено, остались только отдельные дома, а крестьяне копались в своих землянках и горячечно принимались за восстановление своих домов» [26, c. 44]. После того как заботливо обихоженное хозяйство Коберницких-Слипых-Дичковских было уничтожено, а брат Роман, остававшийся «на хозяйстве», пришел с фронта инвалидом, все тяготы сельского труда легли на плечи сестры Евгении. Это была последняя встреча Иосифа с любимой сестрой и братом – через год их обоих не стало.

Но война духовно закалила галичан. Несколько лет российской оккупации лишили их всяких иллюзий относительно принадлежности к единому «русского миру» и покровительства «доброго русского царя», которые некогда столь активно пропагандировались галицкими «русофилами». Выросло украинское национальное сознание. Львов переживал патриотический подъем. Вернулся из российской ссылки митрополит Андрей Шептицкий. В России в результате Февральской революции была свергнута монархическая власть, и к управлению страной приступило демократическое Временное правительство.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука