Карелия

— Старшина Луговых! Подойдите сюда! — ну и голосина у майора, таким голосом паровозы в тумане на полном ходу останавливать. Вылезаю, делаю пару шагов по ступенькам, вскидываю руку к берету, рапортую о прибытии по приказу товарища майора. Странно, но все вроде как в солдатских гимнастёрках и галифе, с простыми ремнями и в пилотках, а на петлицах у всех пусто. Но не красноармейцы же так с майором вместе курят, да и одного он старшиной называл, а у него "старшинская пила" должна быть… Майор смотрит, улыбаясь, а три пары глаз словно пытаются меня прожечь насквозь…

— Но, товарищ майор, девку-то нам куда?

— Она не девка, а военнослужащая в звании старшины второй статьи, сам же слышал.

— Понятно! Она – гарный хлопец, а я слепой дундук…

— Слушай! Ну не нашёл я вам мужика! Сам знаешь, у нас в отделе три старые калеки и Витюша- очкарик. Он конечно гений в радио и передачу вытащит даже если её другие едва слышат, но ты его себе в лесу представляешь?

— Но ей же рацию тащить…

Ой! Не нравится мне это – про лес и про рацию тащить! Сосед хихикает: "Бойтесь своих желаний, они имеют свойство исполняться! Стонала, что скучно тебе и хочется чего-нибудь нового, вот получи и можешь даже не расписываться…"

— Вот и потащит одну рацию, а вы от остального её разгрузите.

— Товарищ начальник! Я её с собой не возьму! — подал до этого молчавший самый худой и кажется самый молодой из них.

— А я тебя и спрашивать не буду! Сопляк! Война идёт! — майор завёлся и взбугрил желваки на лице.

— Ну, Сергей Николаевич! Лучше тогда уж Витюшу…

— Да у него астма, он у вас через километр помрёт, что делать будете? И задание завалите, — нормально так, про меня говорят, а меня словно нет. Но стою по стойке смирно, хорошо, что не стала мешок из машины сразу брать, молчу, стараюсь ни на кого не смотреть, впёрила взгляд в переносицу майора и он нервничает, проверенный приём, а чего ты хотел? В уставе на это запретов нет!

— А-а, ладно, — махнул рукой худой…

— Ты что, согласишься, командир? — ага, а это старшина, значит худой – командир…

— Хватит! Базар развели! Приняли пополнение как положено! И готовиться к выходу! Старшина Луговых! Вот это ваш командир – старший лейтенант Викулин. Дальше все вопросы к нему! Всё! Шагом марш в расположение! Викулин! Зайди ко мне!

Взяла мешок, потопала следом, все старательно делают вид, что меня здесь нет! Как маленькие, ей-богу! В здании раньше видимо размещалась какая-то контора, на стене на доске прикноплены какие-то бумажки вроде объявлений или графиков, а поверху какая-то абракадабра из заглавных букв и цифры в конце, видимо какая-то Пром-Строй-Тех-Трест-Сбыт-Мех-Колонна номер четырнадцать. В коридоре недалеко от входа стоит стол с телефоном, за которым сидит и что-то пишет младший сержант с одиноким треугольником в голубой петлице. Собственно, звание, как у меня, если по-сухопутному, это если меня в зелёное переоденут, то у меня такая же сиротливая тригонометрия на петлицах будет… Пи-и-ичалька, как говорит Сосед. Майор зашёл во вторую или третью дверь, а мы топаем дальше. В нос шибануло вкусным запахом, и живот предательски заурчал, кажется это из дальней открытой двери, но мы до неё не дошли. В помещении в половину обычного класса справа на полу расстелены одеяла и шинели, на которых спит ещё один боец, поджав ноги, лишь одна голая пятка торчит, сапоги стоят рядом с намотанными на них портянками, и запах в помещении от них соответствующий. Слева у стены два канцелярских однотумбовых стола придвинутых ящиками к стене. Над столами портрет Сталина, на подоконнике горшки с цветами на разнокалиберных блюдцах, совсем как у нас в классе биологии, мелькнуло в голове. На столах навалены вещи, рядом со спящим на полу свалены автоматы. Только сейчас понимаю, что у всех на ремнях висят ножны с ножами и пистолеты в кобурах. Ну они так и будут молчать? Вошла, стою у входа, присесть не приглашают. Меня аккуратно обошли и тоже замерли. Они, что девушек в жизни не видели?…

— Никита! Иван! Примите радиста, познакомьтесь, наконец! А я к майору!

— К-хх-м-м… Ну давай… те… знакомиться… Меня зовут Никита, по батюшке Василич, или старшина Самогонов. Я после командира второй, вроде заместитель, выходит. А это младший сержант Печенков, зовут Иван, по батьке Григорьевич. Вот значица…

— Старшина второй статьи Луговых Комета Кондратьевна. Можно просто Мета, я привыкла.

— Ну вот и познакомились! Ты не серчай, что так приняли неласково. Наше дело тяжёлое, мужское, а тут тебя к нам – птенчика. Вот и сомнения возникли, сдюжишь ли. Но надо! Так что давай думать, как нам всё обставить, чтобы командира не подвести. Ты по лесу-то ходить умеешь?

— Не знаю, на охоту не ходила, так за грибами-ягодами, каждое лето у бабушки в деревне…

— Рация больше двадцати килограмм весит, да ещё батареи БАС-60[1] две штуки к ней положены, это ещё килограммы, кроме того оружие своё тебе самой нести, да патроны и прочее, на круг килограммов двадцать пять выйдет, не меньше. У нас по сорок-пятьдесят будет, но мы привычные, а вот ты с такой ношей выдюжишь по лесу быстро и долго идти?