Карьеристка

Он же ее быстро раскусил. И ему, похоже, не нужна женщина, которой не нужен он.

Ну и ладно. Никто никому не нужен. Жизнь продолжается. Не мешайте работать.

Татьяна успокоилась. Распечатала отчет о движении денежных средств за месяц и только погрузилась в цифры, как позвонила Анна.

– Ты не занята? Представляешь, я все узнала! Он Луна! Подожди, сейчас прочитаю…

Татьяна попыталась сказать, что ей это совершенно неинтересно, но подруга уже шуршала страницами.

– …Вот. Слушай: «Все, что связано с домом и семьей, “лунный” мужчина воспринимает очень эмоционально. Это его самое уязвимое место. Он с трудом впускает новых людей в свою жизнь, тяжело меняет сложившиеся отношения, привычки и привязанности»

Теперь все понятно. Ее не впустили.

– Так. Теперь его идеал: «Ему нужна такая женщина, рядом с которой он бы чувствовал себя сильным, уверенным в себе и мужественным, так что ей не стоит явно ему перечить и предъявлять претензии – он ищет поддержки, а не критики». Ясно?

Предельно ясно. Она сделала все, чтобы отпугнуть Луну.

– Ну, и, наконец, ваши действия: «Будьте скромной и нежной. Капризничайте, но не пытайтесь открыто им понукать. Он с готовностью подчинится вашей воле, однако при этом должен видеть вас чувствительной, ранимой и по-детски беззащитной». Вот так-то. Действуй, сестра!

– Не могу, – уныло сказала Татьяна. – Он мне не звонил. А теперь думаю, что и не позвонит.

– Почему?

– Потому что я поступала с точностью до наоборот.

– Что, все так плохо? – расстроилась Анна.

– Безнадежно. Поверь, – вздохнула Татьяна. – Ладно, забудь. Лучше скажи, как там твой ремонт? Долбить закончили?

– Слава Богу. Все, что можно, уже раздолбили.

– С бригадиром воюете?

– Не то слово. Почти деремся.

– Молодцы, – печально сказала Татьяна.

– Танюш, ну ты не грусти! Слышишь? – попыталась утешить ее подруга. – Он или позвонит, или не позвонит. Если позвонит – все будет хорошо. А если не позвонит – ну, значит, он тебе на фиг такой не нужен. Правда же?

– Правда, – улыбнулась Татьяна.

– Вот и славно. Ну все, я помчалась дальше. Я тебя люблю!

– Я тебя тоже.

Анна отключилась первой.

Ну что ж. Прощай, Луна. Не очень-то и хотелось.

…

Через час зашел Виталик на чашку кофе. Он рассказал ей про новый очень выгодный договор с нефтяниками на строительство рабочего поселка. Они обсудили все тонкости и все вероятные подводные камни.

Он уже давно мог уйти, но почему-то не уходил. Татьяна смотрела на него, ожидая продолжения, но он все молчал, разглядывая содержимое своей кружки.

– Ты думаешь, я гад? – спросил он внезапно.

Она ожидала чего угодно, только не этого, и слегка растерялась. К чему это он клонит?

– Ну, может и не гад, – сказала она осторожно. – Скорее, мерзавец. Нет, до мерзавца ты еще не дорос. Ты мерзавчик. Такой маленький еще, но перспективный. А почему ты спрашиваешь?

Виталик не отвечал и продолжал пристально смотреть в свою кружку.

– Ты знаешь, Дарья не хочет со мной встречаться, – сказал он, наконец. – Это ты ее против меня настроила?

Ну вот. Приплыли.

– Разумеется, я, – рассердилась Татьяна. – Кто ж еще? Мне ведь больше нечем заниматься, кроме как вмешиваться в твои сердечные дела. Полагаю, в фирме и без меня есть кому просветить ее на твой счет.

– Ну, тогда все еще хуже, чем я думал, – констатировал Виталик, совсем повесив голову.

Он легонько постучал чашкой по блюдцу, затем поставил пару на стол и поднялся.

– Ладно, я пошел, – сказал он. – Зачем тебе это надо?

– Сядь на место, – приказала Татьяна.

Виталик послушно сел.

– А теперь рассказывай, что случилось. Не может же быть такого, чтобы ты вдруг проснулся утром и понял, какой ты свинтус.

Он хмыкнул.

– Так что выкладывай, что с тобой произошло.

– Да ничего особенного со мной не произошло. Нет, конечно, произошло, только не со мной, – поправился он. – Помнишь, в прошлую пятницу я должен был везти родителей в аэропорт?

– Помню, – сказала Татьяна. – И что?

– А то, что никуда я их не повез. Я приехал к ним домой, а у мамы случился сердечный приступ. Я, конечно, испугался. Но ты бы видела, как испугался отец. Я думал, он с ума сойдет, пока скорая приедет.

Татьяна внимательно следила за его лицом. На нем отражалась такая гамма эмоций, на которые она до сего момента считала его неспособным. Он глядел куда-то в сторону, с силой сжимая и разжимая руки.

– Знаешь, я никогда не видел, чтобы кому-то из них становилось так плохо. Нет, ну были, конечно, разные там гриппы и ангины. Но чтобы так резко и так страшно – не видел ни разу. Я вдруг понял, как это ужасно – потерять любимого человека. А еще ужасней, если у тебя его никогда и не было.

Он замолчал.

Ну что тут скажешь? Мальчик взрослеет. Хорошо, что начал хоть что-то понимать. Жалко, конечно, что для этого пришлось пережить такое.

– Все обошлось?

– Да, обошлось, слава Богу. Приехала скорая, врач снял кардиограмму. Сказал, что это стенокардия, и сделал укол. О поездке, конечно, пришлось забыть. Ну и черт с ней.

– И что? – спросила Татьяна после паузы.

– Ты про родителей?

– Я про тебя.

Он поднял брови.