Карфаген должен быть разрушен

– Но они не были ничем обязаны лично ни тебе, ни твоему Птолемею. К тому же Лисий – известный лгун. Диодор же, воспитатель Деметрия, производит приятное впечатление. Ведь недаром говорят: «Каков советчик, таков и царь!»

– Я готов, друг мой! – тотчас же отозвался Менилл. – Мне доставит это к тому же истинное наслаждение. Хоть раз провести ромеев! Как только кончатся переговоры, я возьму Деметрия на корабль, даже если, узнав об этом, мой повелитель прогонит меня прочь.

– Надо остерегаться! – перебил Полибий. – Будет беда, если ромеи догадаются, с чьей помощью бежал Деметрий. В Остии много других судов. Кстати, с Деметрием придется прихватить его наставника Диодора.

– Это я беру на себя! – воскликнул Менилл. – Завтра же отправляюсь в Остию.

У водяных часов

Полибий сидел на горячем от солнца камне, прислушиваясь к падению воды. «Время течет и в Риме по нашим эллинским часам[63], – с удовлетворением думал он. – Консул Эмилий Павел привез эллинские книги для своих сыновей. Теперь ими зачитывается едва ли не весь сенат. Консул Сульпиций Гал по ночам изучает звезды. А сколько бородатых эллинов разгуливают со своими питомцами в претекстах[64]?! В варварский говор вплетается журчанье эллинской речи. И никакому Катону этого не остановить!»

Появление Диодора прервало поток мыслей. Полибий встал, приветствуя сирийца движением руки.

Ответив поклоном, Диодор начал вполголоса:

– Поразмыслив, мы решили воспользоваться твоим советом.

– А я могу вас обрадовать, – сказал Полибий, приблизившись к сирийцу. – Обстоятельства складываются чрезвычайно благоприятно. Мой друг отправился в Остию договориться с корабельщиками, и вот оказалось, что там стоит едва ли не под парусами карфагенская триера, держащая курс к побережью Сирии.

– Как же она оказалась в Остии? – удивился Диодор.

– Думаю, вам надо принести жертву Посейдону, – улыбнулся Полибий. – Он наслал бурю на корабль, везущий в Тир[65] священные дары, и не потопил его, а только отнес к Италии. Потребовалась месячная починка. На корабле нет пассажиров. Это очень важно для безопасности. Глава священного посольства Гасдрубал согласился взять египетских послов, за которых вас выдали, до Тира. А оттуда – день до Лаодикеи.

– Полдня! – поправил Диодор.

– Еще лучше.

– Мы готовы в путь хоть сегодня, – добавил Диодор.

– Торопливость излишняя, – возразил Полибий. – Скажи лучше, много ли у вас рабов?

– Семеро, – ответил сириец. – Но если их нельзя захватить с собой, мы их бросим или подарим. И разумеется, прикажем им молчать.

Полибий расхохотался.

– Сразу видно, что ты не знаешь ромейской присказки: «Сколько рабов, столько врагов». Не успеете вы отойти и на милю, как кто-нибудь из невольников помчится к претору с доносом. Занимаясь историей, я узнал, что почти все неудавшиеся побеги или заговоры выданы рабами.

– Но наши рабы преданы Деметрию, – перебил Диодор. – Он добр и никогда их не наказывает.

– Даже если раб предан господину, он выдаст тайну под пыткой. Ты же знаешь, что допросы рабов в Риме производятся только под пыткой, – возразил Полибий. – И вообще о наших планах не должен знать никто, кроме тебя и царевича. Но и в ваших разговорах мое имя не должно упоминаться. Пусть я буду для вас «врачом». Обо мне можно говорить лишь так: «врач сказал», «врач советует», «пойду к врачу».

– А что же делать с рабами? – растерянно проговорил Диодор.

Полибий задумался.

– Не ездил ли Деметрий за город? Не увлекается ли охотой?

Диодор всплеснул руками.

– Как же! Охота – его страсть.

– Великолепно! – воскликнул Полибий. – Значит, рабы привыкли, что господин охотится, и не удивятся, если их, разбив на две группы, отошлют к месту предполагаемой охоты.

– Да ты настоящий стратег! – с восхищением проговорил Диодор. – Когда Деметрия не будет, рабы не скоро всполошатся, решив, что он с другими!

– Мой друг придет за вами вечером, – продолжал Полибий. – Приготовьтесь к дороге и оденьтесь, как охотники. Лишних вещей не брать. Оставьте все на своих местах, чтобы казалось, будто господа отлучились ненадолго. Доброго вам пути!

– А я… Что я могу тебе сказать? – проговорил Диодор взволнованно. – Такие услуги не забываются, и мой повелитель не забудет о человеке, вытянувшем его из ромейской трясины. До встречи, Полибий!

Полибий хлопнул себя ладонью по лбу.

– Чуть не забыл! Мой друг передаст тебе резную доску работы Александра, сына Персея. Отвези ее Лаодике.

Я буду тебя ждать

Элия смотрела на юношу удивленно и испуганно, словно его не узнавала.

– Андриск! Где же ты был? Даже Блоссий ничего о тебе не знает…

– Учителю я написал. Тебя – должен был увидеть.

Он взял в свои руки тонкие пальцы Элии и поднес их к губам. Повеяло морем, близ которого они бродили в то первое для них лето, и вновь возникло ощущение неправдоподобного счастья.

Элия молчала. Еще не высохшие слезы сверкали на щеках.

Они долго вспоминали свои короткие встречи и не могли наговориться.

Наконец, Андриск с усилием проговорил:

– Мне надо уходить, Элия.

– А как же я? – в голосе ее звучал ужас.

Он оглянулся, чтобы убедиться, что они одни.