Кари Мора

– Мистер Имран, они трансплантируются ближе к тазу, буквально в дюйме от мочевого пузыря, а не на свое нормальное место. В типичное положение уже сто лет никто не пересаживает. Этих мочеточников хватает за глаза.

Наконец мистер Имран благополучно отбыл – с парой розовых почек, плавающих в физиологическом растворе. Рассудив, что реципиент вполне обойдется и одной, а при наличии двух послеоперационных шрамов ничего и не заподозрит, мистер Имран съел одну из почек прямо в машине.

Восторженно приподнял брови.

– Пре-сале![95] – с придыханием вымолвил он.

Глава 29

В одном из прибрежных районов Барранкильи разместился небольшой консервный заводик под названием «Оро дель мар» – «Золото моря». Среди видавших виды рыбацких грузовичков у входа стоял «Линкольн» дона Эрнесто – 1963 года выпуска, с широченными распашными дверями.

За длинным столом на верхнем этаже совещались дон Эрнесто, некий Джей-Би Кларк из Хьюстона и директор заводика сеньор Валдес. Предприятие совсем недавно открылось, и дон Эрнесто активно помогал ему встать на ноги. На столе стояли два блюда с улитками и бутылка вина. Гомес, который не умещался ни в одно из кресел у стола, устроился на стуле возле двери. Хотя основной его ролью была охрана хозяина, дон Эрнесто нередко прислушивался к его советам.

Кларк – специалист по рекламе – открыл заготовленный план.

– Вы сказали, что в слогане хотите сделать упор на эксклюзивность и престиж. На ключевых словах вроде prestigiosos.

– Caracoles Finos y Prestigiosos[96], – предложил дон Эрнесто. – Это влезет на этикетку или слишком длинно?

– Влезет. И не такое влезало.

Кларк выложил на стол эскизы баночных этикеток. На одной из них красовалась Эйфелева башня с надписью «Caracoles Finos», на другой – большие буквы «Fine Escargots»[97] на фоне какого-то французского антуража. На третьей – увитое виноградом шато на заднем плане, и крупно – ползущая по стеблю улитка. На всех этикетках мелким шрифтом было напечатано: «Изготовлено в Колумбии».

– Почему тут написано «Изготовлено в Колумбии»? – встрял Гомес. – Почему нельзя сразу написать «Изготовлено во Франции»?

– Потому что это противозаконно, – объяснил Кларк. – Вы ведь закатываете их в банки прямо здесь, правильно? Весь этот французский антураж – чисто чтоб подстегнуть продажи.

– Да, это будет несколько неэтично, – кивнул дон Эрнесто.

– В телевизионных роликах можно использовать гондурасскую песенку «Sopa de Caraco»[98], – предложил Гомес.

– Но она не французская, – возразил Кларк.

– На этикетки планируется наносить костный клей. Их что, лизать прикажете, перед тем как лепить? – полюбопытствовал директор, которого больше интересовали чисто производственные вопросы.

– Нет, сеньор Валдес. Как определимся со спросом, так сразу же купим машину для наклеивания этикеток, – успокоил его дон Эрнесто. – Пока что просто закатывайте банки. Покажите мне раковины.

Валдес поднял на стол картонную коробку. Зачерпнул оттуда пригоршню раковин, раскинул по столу.

Гомес понюхал одну из них и наморщил нос.

– Пахнут прогорклым сливочным маслом и чесноком. В ресторанах их не моют перед тем, как выбросить, просто сгребают с тарелок.

– Мы пробовали их вымачивать, но от «Клорокса»[99] тускнеет окраска, – сказал Валдес.

– Попробуйте «Фэб» с лимонной отдушкой, – присоветовал Гомес, опытный холостяк.

Дон Эрнесто отодвинул от себя эскизы.

– Сеньор Кларк, я хочу, чтобы вы поместили на этикетку что-нибудь простое и элегантное. Горящая свеча, женская рука берется за ножку бокала… Как же вам объяснить-то… В общем, представьте, что вы приносите этих улиток даме, и она сразу же видит в вас сильного и надежного мужчину, мужчину своей мечты.

– А потом, когда их съест, дарит вам свою gatita dulce. Gatita dulce[100] – это значит «мохнатка», – любезно перевел Гомес.

– Да знает он, что это значит, – буркнул дон Эрнесто. – А теперь, Валдес, какие из этих улиток настоящие французские?

– На зеленом блюде.

– Итак, на одном блюде у нас отборные французские улитки, на другом – нашего собственного производства. Как вы сами видите, выглядят они практически одинаково. И я уверен, что и на вкус не должно быть особой разницы. Ну что, попробуем? – сказал дон Эрнесто.

Все отвели глаза.

Первым нарушил молчание Валдес:

– Permiso[101], дон Эрнесто, если это возможно…

– Вот как раз по этой причине мы и пригласили Алехандро. Сходи за ним, Гомес.

Дон Эрнесто взял французскую улитку с зеленой тарелки и принялся демонстративно ее жевать. Вскоре вернулся Гомес в сопровождении Алехандро – мужчины лет тридцати пяти в широченной соломенной шляпе и пышном, похожем на бант галстуке. Из нагрудного кармана у того торчал затейливо сложенный платочек.

Дон Эрнесто положил пустую раковину на синюю тарелку.

– Алехандро – всемирно известная знаменитость в своей области, выдающийся гурме и ресторанный критик. И кстати, мистер Кларк: у него хорошие знакомства во всех гастрономических журналах.