Кари Мора

Подходя к своему дому, часть крыши которого была накрыта синим брезентом, Кари вдруг услышала свист. Вначале два тихих коротеньких свистка, а потом ускоряющаяся переливчатая рулада, все громче и громче. Под конец уже казалось, что где-то на улице играют на паровом оргáне, да не одном, а на двух сразу. Она сразу поняла, что это не просто свист, а какое-то сообщение на «сильбо гомеро».

И, скорее всего, речь шла о неизвестном мужчине, который сидел на ступеньках ее крыльца.

Кари поудобней перехватила лямки сумки с тяжелым горшком, повисшей вдоль ноги сбоку.

При ее приближении мужчина поднялся с крыльца.

Остановившись в углу двора, Кари сделала вид, будто озабоченно осматривает цветок, который уже начал желтеть.

Обратила внимание, что незваный визитер вооружен: правая пола пиджака немного оттопыривается и под ней проглядывают очертания рукоятки пистолета. Вместо того чтобы пройти по дорожке, она срезала путь прямо по газону, чтобы солнце продолжало светить ему прямо в глаза.

– Миз[133] Мора, я детектив Терри Роублз из управления полиции Майами-Дейд. Не уделите мне несколько минут?

Вежливый. Не просто махнул жетоном, а раскрыл удостоверение с фотографией.

Она не стала подходить ближе, пока внимательно не изучила документ. Интересно, не носит ли он пластиковые стяжки вместо наручников на поясе?

Терри Роублз сразу увидел, что лицо перед ним – это в точности то самое лицо, что изображено на карандашных набросках, которые лежат в папке у него под мышкой. Теперь эти наброски показались ему еще гаже и отвратительней, чем прежде. Не просто бездушные улики. Папка словно раскалилась, жгла под мышкой.

Кари не хотелось пускать его в дом, где она по несколько раз на неделе переставляла три имеющихся у нее предмета меблировки. Он ведь коп. Что копы, что «мигра» – одна лавочка. Нечего ему там делать.

Поэтому Кари предложила ему присесть за стол в саду, а не в доме.

Какаду, устроившийся на заднем крыльце, решил ответить невидимому свистуну в своей обычной манере – проорал несколько фраз по-английски и по-испански.

– Вы понимаете язык свиста? – спросил Роублз.

– Нет. Мои соседи таким способом экономят минуты на мобильнике. Да и хакеры не взломают. Прошу прощения за лексикон попугая – он всегда пытается влезть в их разговоры, – так что, если он вам вдруг что-нибудь скажет, не принимайте на личный счет.

– Миз Мора, в доме, в котором вы некогда работали, произошло много всяких событий. Вы знакомы с кем-либо из людей, которые его снимали последними?

– Да я с ними всего-то два дня и общалась, – ответила Кари.

– И кто вас на эти два дня подрядил?

– Они сказали, что из какой-то кинокомпании – название не помню, в разрешении на съемку было. За последние пару лет там вообще много чего снимали – в основном рекламные ролики. Потому-то и реквизита столько накопилось.

– Вы знали кого-нибудь из этой съемочной группы?

– За начальника у них был Ганс-Петер, высокий такой – так, по крайней мере, все его называли.

– Вы в курсе, что они обнаружили в доме?

– Нет. Мне эти люди очень не понравились, и на второй день я ушла.

– Чем не понравились?

– Тем, что натуральные уголовники. Мне не нравилось, как они себя вели.

– Вы составили по этому поводу официальную жалобу?

– Составила прямо перед тем, как уйти.

Роублз кивнул:

– Некоторые из них убиты, некоторые исчезли неизвестно куда.

Как он ни приглядывался, никакой реакции на лице у Кари не увидел.

– А сейчас вы учитесь.

– Да, на вечернем.

– Кем думаете стать?

– Я хочу работать ветеринаром. Есть уже кое-какая практика.

– Слышал, что недавно вам окончательно подтвердили статус временной защиты, так что разрешение на работу тоже продлили. Поздравляю.

– Спасибо.

Было хорошо понятно, к чему он клонит.

Роублз поерзал на лавке.

– Вы на пути к полноценному гражданству. У вас есть лицензия санитарки, вы ухаживали за пожилыми людьми, вы убирались в домах. Та «съемочная группа» изъяла целую кучу золота из дома, в котором вы работали. Миз Мора, вам из нее что-нибудь перепало?

– Золото? Да я деньги на продукты-то едва с них вытрясла!

В заброшенном гнезде опоссума на чердаке по-прежнему лежали еще три десятитоловых слитка.

– В прошлом году вы задекларировали в налоговой весьма скромный доход, а теперь вот этот дом вдруг купили…

– Его бóльшая часть по-прежнему принадлежит банку. Владельцем записан деверь моей кузины, он из Кито[134]. Я за ним просто присматриваю. Чиню, привожу в порядок.

И все это полная правда – по документам. Если понадобится, она их ему под нос сунет!

Сидя у себя на заднем дворе и глядя в его темные глаза – такие же темные, как и у нее самой, – Кари чувствовала, как где-то внутри волной поднимается гнев.

Ну кто бы мог подумать, что она и сюда сумеет пробраться – беда! Кто бы мог подумать, что беда пролезет в этот вот садик, в этот ее дом, стоящий на сплошном фундаменте без единого лаза, в котором может застрять играющий во дворе малыш!