Кари Мора

Смолить в кабине при Кари Бенито не хотелось, так что он решил по-быстрому перекурить, пока она еще не подошла. Толстым, как банан, пальцем почти в полной темноте он поддел крышку жестянки с табаком. Скрутил сигаретку, лизнул, чтобы склеилась, закрутил винтом кончик. Чиркнул кухонной спичкой.

Едва в кабине пикапа вспыхнул оранжевый огонек, как сбоку в шею Бенито с силой воткнулся коротенький дротик. Он машинально схватился за него, выпустив из губ сигарету, которая, рассыпая снопы искр, полетела куда-то под ноги. Полез в нагрудный карман комбинезона за пистолетом, ухватился за рукоятку, но руль у него перед глазами вдруг странно задрожал, стал расплываться. Немеющей рукой он нашарил было внутреннюю ручку, чтобы открыть дверь, но заряженный сильным транквилизатором дротик угодил прямо в шею, и почти моментально перед глазами захлопнулась тьма.

Перезаряжая пневматическое ружье, Ганс-Петер разрывался между противоречивыми побуждениями. Жутко хотелось растворить Бенито живьем прямо на глазах у Кари – чтобы прочувствовала, так сказать. НУ РАЗВЕ НЕ КЛАССНО БЫЛО БЫ?!

Но поджимало время. Предстояло еще отыскать огромную яхту мистера Гниса где-то на выходе из Гавэмент-кат, встать за ней в кильватер и побыстрей вывезти Кари за пределы территориальных вод Соединенных Штатов, где и перегрузить. Лучше просто перерезать Бенито глотку. Ганс-Петер открыл складной нож. Уже приглядывался, как бы половчей подобраться к открытому окну пикапа, когда в домике станции погасли последние огни, и он услышал хлопок двери и звяканье ключей. К черту Бенито!

Кари уже на подходе.

Подойдя к пикапу, она тихонько напевала под нос «Mi Verdad» Шакиры[138]. Бенито сидел за рулем, съехав вниз по сиденью и уронив голову на грудь. Кари прихватила для него банку холодной тамариндовой колы. Бенито, который настоял на том, что будет всякий раз отвозить ее домой, частенько задремывал в кабине, когда она выходила к нему на стоянку.

– Hola, mi señor! Просыпайтесь!

Едва Кари заметила торчащий у него из шеи дротик, как откуда-то сзади послышался короткий щелчок – словно пальмовую ветку сломали об колено, – и что-то ужалило ее в ягодицу. Просунувшись в окошко пикапа, она выдернула из нагрудного кармана Бенито пистолет, крутнулась на месте, но асфальт вдруг словно вздыбился вокруг нее, и сразу же наступила тьма.

* * *

Темно. Запах солярки, пота и ношеных носков. Пульс, вибрация металлического настила – гораздо быстрее человеческого пульса, глухое гудение.

Смутно припомнилось, как коротко прочавкали стартеры и два турбодизеля, содрогнувшись, вразнобой затарахтели на холостых оборотах. Потом легкий толчок – лодка двинулась. Сейчас моторы изменили тональность – тарахтение сменил низкий гул, размеренно пульсирующий из-за резонанса. Вум-вум-вум.

Кари слегка приоткрыла глаза, увидела перед собой голый металлический пол. Глаза открылись пошире.

Она была совсем одна в треугольной каюте в самом носу какой-то большой лодки, лежала прямо на полу. Прямо у нее над головой маячил тусклый светлый квадрат – прозрачный плексигласовый люк: и световой, и для доступа в каюту с носовой палубы. Снаружи было уже темно, так что света он давал совсем мало. Но этого света и шума запускаемых двигателей, как видно, хватило, чтобы она очнулась, когда катер вышел из-под крыши открывающегося на воду эллинга, в котором был пришвартован.

В люке появился бледный контур лица – кто-то наблюдал за ней с палубы. Ганс-Петер Шнайдер. В ухе у него болталась сережка Антонио – готический крестик.

Кари поспешно закрыла глаза, немного выждала и открыла их вновь. Лежа на полу, она видела нависающие по бокам края двух коек-диванов, смыкающихся в виде буквы «V». У самой переборки валялся оторванный ноготь, весь в крови – к счастью, не ее собственный. Жутко болели руки и плечо, прижатые к металлическому настилу между койками. Запястья крепко связаны за спиной, ногами тоже не пошевелить. Ухитрилась опустить взгляд к ногам. Лодыжки стянуты четырьмя толстыми пластиковыми стяжками.

Кари совершенно не представляла, сколько времени уже пробыла на борту. Катер двигался не слишком быстро. Было слышно, как шипит и бурлит омывающая борта вода. Вспомнились уроки военных инструкторов: чем быстрее будешь действовать после того, как попадешь в плен, тем больше у тебя шансов сбежать.

Устроившись на открытом верхнем мостике рядом с сидящим за штурвалом Матео, Ганс-Петер позвонил мистеру Имрану на борт двухсотфутовой яхты мистера Гниса, чтобы договориться о точке рандеву в море.

– Я уже на подходе, – сообщил Шнайдер. Ему было слышно, как где-то неподалеку от мистера Имрана кто-то истошно вопит от ужаса.

– Я приготовлю баньку, – сказал мистер Имран.

– Хорошая мысль, – ответил Ганс-Петер. – Она ведь наверняка обосрется.

Оба понимающе захихикали.

А тем временем в носовой каюте катера Кари осторожно двигала всем, что могло двигаться. Кости вроде не сломаны, хотя одна бровь здорово распухла и постреливает болью.