Читаем Карибские дневники Аарона Томаса, 1798 - 1799 полностью

Выстрелы из пистолета по людям в портовых мастерских, когда они медлили.

Мы выгоняем боцманов за пьянство, но у нас есть первый лейтенант, который выпьет четырнадцать стаканов грога до завтрака и будет твердо стоять на палубе, булькая содержимым. У нас был боцман, который задохнулся, когда пил спиртное; после его смерти из пупка у него вылилось пять галлонов рома, пока он лежал в гробу, очень хорошего рома, так что все его помощники напились, сделав из него пунш.

Мичмана «Флоры»[3] высекли за то, что он грел свои пальцы, засовывая их в зад капитанским курам. Осужден в Бирмингеме.

...несколько страниц утрачено…

[1] Джон Джервис (1735-1823), адмирал и член парламента.

[2] Томас пишет о сражении у мыса Сан-Висенте (14.02.1797)

[3] Вероятно, HMS “Flora” (1780)

Сентябрь 1798 (окончание)

Пятница, 21 сентября

В 11 утра увидели незнакомый корабль. В полтретьего поймали добычу. Это английский шлюп, который идет из Чарльстона, Южной Каролины, в Сен-Джон на Антигуа. В пути 48 дней, груз - сорго и прочая провизия. Им была нужна вода, отдали им бочонок в 15 галлонов и большую оплетенную бутыль с водой.

В четверть четвертого подняли паруса.

В пять вечера опять увидели паруса незнакомого корабля с топ-мачты. Ночью потеряли его из виду.

Суббота, 22 сентября

Всю ночь яркие молнии, оглушительные раскаты грома, сильный дождь. Проливной ливень в 200 ярдов от нас, насколько я могу судить по его звуку.

Э. О. Джентер. Шепард и Роу. Х. сказал, что Роу поседеет, прежде чем станет капитаном морской пехоты; вначале ему должно исполниться 40 лет, а сейчас ему около двадцати.

В кубрике: во время перевязки этим вечером хирург Риджуэй распорядился, что если какой-нибудь больной или увечный надерзит ему или его помощнику, то он доложит об этом на квартердек, и нахала поставят охранять питьевой бочонок.

Воскресенье, 23 число

Порывистый ветер, шквалисто.

После полудня учил изречения Соломона. Хотелось назвать капитана юным Соломоном. Поскольку он полагает, что знает все на свете. И уж точно считает себя мудрей, чем его отец Генри Харви, нынешний адмирал английского флота на Подветренных островах.

Понедельник, 24 сентября 1798

В семь утра незнакомый корабль на юге. На закате мало приблизились к добыче.

Вторник, 25 сентября 1798

В десять минут пятого внезапный сигнал тревоги от мистера Тейлора, что корабль ложится на бок. Белый шквал[1] подхватил корабль и почти опрокинул его. Похоже, дежурный офицер заснул на одной из карронад, и все вахтенные улеглись спать на галфдеке и позади квартердека.

Были подняты брамсели. При звуке шума все бросились на палубу. Сержант морской пехоты…

...несколько страниц утрачено…

Пятница, 28 сентября 1798

Заметка на полях: записка о лейтенанте Так-точно и т.п. мистер Д. С.

Харви приказал, что теперь на ночной вахте будут стоять двое посреди судна, следить за тем, чтобы никто не мочился по углам корабля.

Вчера за обедом Риджуэй рассказал мне, что Харви говорил, будто во всех публичных домах Портсмута он часто, - почти каждый раз, - замечал, что каждый раз ему приносили графин с вином без затычки, но заткнутой старой пробкой. Из этого я заключаю, что он частый гость в публичных домах Госпорта, Портсмута и Портси.

На закате Сен-Китс. Невис, Редондо и Монсеррат

Суббота, 29 сентября

На рассвете увидели незнакомый корабль. В семь утра окликнули его у Монсеррат. Это оказался приватир с Антигуа под названием «Шрам». Рассказал нам, что «Конкорд» стоит в Английской гавани, и с него сбежали семнадцать человек. Еще сказал, что капитан Мидфорд с «Матильды» опасно болен.

Это хорошая новость для первого лейтенанта «Принца Уэльского» и для мастера-коммандера. Умри Мидфорд, и первый лейтенант станет мастером-коммандером и получит военный шлюп, а капитан этого шлюпа отправится на «Матильду», и его имя появится в списке старшинства.

В шесть вечера встали у берегов мыса Невис. Дул легкий ветер. Не смогли встать на якорь.

Воскресенье, 30 сентября

На рассвете встали на рейде Невис. Форт-Чарльз в миле на юго-восток-восток. В пять утра отправился на берег в яле, навестил мистера Ричардсона, он вышел и позавтракал на борту со мной и с мистером Этолом с Антигуа.

[1] Внезапное усиление ветра

Различные морские заметки

Различные морские заметки

Вода – бОльшая роскошь для жаждущего, чем хорошее вино для избалованного гурмана

13 сентября 1795 на борту Б. я получил королевское жалование: 7 фунтов и 5 шиллингов.

Это самая славная, удобная и тайная бухта из всех, что есть в этом мире; она расположена на холме[1].

В древние времена к[ороли]жили за счет скота, овечьей шерсти и своих личных владений; их новый способ – жить за счет собственности других людей и собирать налоги с торговли и производства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное