Карибские сокровища

Мне очень хотелось изловить парочку крабов для коллекции, но после того, как я их спугнул, они были начеку, и я решил применить простой прием – преследовать одного из них до победного конца. Применив этот прием, я загнал крупную самку, которая в клочки разодрала мой сачок своими шиповатыми конечностями. Я метался по пещере, гоняясь за остальными, и оказался у входа в небольшую боковую пещерку. Ее потолок был увешан сталактитами, а в полу образовались удивительно интересные маленькие бассейны. Вода заполнила расширяющиеся воронкообразные углубления из того же твердого, просвечивающего материала, из которого состоят сталагмиты, а на дне этих перевернутых воронок лежал ровный слой очень вязкой глины. Некоторые воронки были в фут глубиной и до двух футов в диаметре у самого дна, хотя дырочка в сталагмите у поверхности воды была шириной всего в несколько дюймов. Когда я посветил туда лучом фонаря, там что-то задвигалось; а так как любое живое существо, обитающее в подобных подземных водоемах, безусловно, представляет громадный интерес для науки, я приложил все усилия, чтобы выловить хотя бы несколько экземпляров. Чтобы не терять времени, я проломил стенки бассейнов и выпустил всю воду, которая разлилась лужей у меня под ногами. На спокойной поверхности этой лужи я увидел белые кожистые яйца, плававшие комочками по три и по четыре. В длину они были около сантиметра, и их явно вынесло из какого-то укромного местечка.

Я держал яйца в сложенной ковшиком ладони, как вдруг одна пара подпрыгнула, а потом заметно надулась и опала несколько раз. Поднеся их к самому фонарю, я увидел внутри подвижное маленькое существо. Я проделал в одном яйце дырочку, оттуда показалась миниатюрная головка и немного спустя вылезла крохотная ящерка. Тогда я перестал обращать внимание на лужицы и принялся шарить вокруг. Тут меня ожидало настоящее чудо. В расщелине под нависшим карнизом я увидел неяркий свет, который тут же погас. Я зажег фонарь и увидел маленькую ящерицу. Загородив сачком один выход из расщелины, я попытался выгнать ящерку, но она и не думала вылезать, а вместо этого отвернулась и на несколько секунд включила линии огоньков на боках, как иллюминаторы корабля. Наконец я вытащил ее пинцетом, и, когда поднял ее, она снова ярко засветилась.

Эта ящерица (Proctoporus shrevei) с виду была довольно типичной: небольшие лапки, длинный хвост, острая мордочка. Спинка у нее была темно-коричневая, а брюшко розоватое, как лососина; на горле этот цвет переходил в желтый. Чешуйки на брюшке были крупные, прямоугольные, похожие на броню. По бокам от затылка до хвоста шли ряды больших кольцеобразных черных пятен, и в центре каждого выступало яркое, похожее на бусину, белое пятнышко. Разумеется, тогда в пещере я еще не знал точного названия этой зверюшки, но мог побиться об заклад с кем угодно, что ни одно известное науке животное, находящееся в систематике выше, чем рыба, не могло испускать свет. Такое открытие, признаюсь, поразило, заинтриговало и сильно взволновало меня.

Эту ящерку мы некоторое время держали в неволе, подвергая целой серии немудреных экспериментов: мы нагревали или охлаждали ее, помещали во влажную или сухую среду, громко свистели в свисток у нее над ухом, щекотали ее, ослепляли вспышками яркого света. Цель у нас была одна – заставить ее снова зажечь свои «иллюминаторы», потому что после единственной яркой вспышки в тот вечер, когда я ее принес в лагерь, она наотрез отказалась давать полный свет, хотя пятнышки заметно светились в затемненной коробке, когда самой ящерки видно не было.

Как и прочие животные, внезапно меняющие цвет, ящерка, судя по всему, отвечала свечением на эмоциональные раздражения, а не на чисто физические воздействия. Страх или беспокойство заставят хамелеона или осьминога принять грязно-бурый или глинистый оттенок. Громкий свист, внезапный ветер или вспышки света сильно пугали нашу ящерку, заставляя ее включать полную «иллюминацию». Мы отметили, что свет был гораздо ярче в первый раз после перерыва, когда ящерку не трогали, но яркость его еще более возрастала, если ящерку предварительно держали на ярком свету.