Карибские сокровища

На меня смотрела снизу вверх пара разумных, выпуклых черных глаз. Они принадлежали рыжеватой крысе невероятной величины. Она опиралась правой лапкой на мою ногу, словно собираясь произнести послеобеденный спич. Мы спокойно созерцали друг друга, кажется с одинаковым облегчением увидев, с кем каждый из нас имеет дело. Потом крыса моргнула и отступила на несколько шажков. Мы еще некоторое время глядели в глаза друг другу с нарастающим недоверием, и крыса наконец трусцой удалилась в щель между камнями. Она еще два раза неожиданно высовывалась и подглядывала за мной, но потом окончательно исчезла.

Стоило мне снова тронуться с места, как я наткнулся рукой на что-то невыразимо отвратительное; однако любопытство победило, потому что мне впервые предстояло увидеть существо, хорошо знакомое мне по рисункам. Оно называется Scutigera, представляет собой нечто вроде сороконожки с неимоверно длинными конечностями и встречается повсеместно в большинстве тропических стран и в теплых зонах умеренных поясов. Я бы назвал это существо длинноногим насекомым, удлиненным в восемь раз и по способу передвижения крайне напоминающим мой тотем – паука! Оно шустро бегает, шурша ножками.

Эта тварь тоже рванулась очень шустро, потеряв несколько ножек. Я бросился в погоню и в конце концов загнал ее в бутылку, что заметно придало мне бодрости. Водя вокруг лучом фонаря, я обнаружил множество этих существ – от них на стены падали уродливо вытянутые тени. Потом я чуть не умер от страха, увидев что-то движущееся в глубине. Громадное, черное, оно внезапно метнулось из-за каменного завала, но я наконец понял, что это моя собственная тень, и совсем приободрился. Я начинал осваиваться с живыми существами в таинственном и жутком подземном мире.

Туннель, казалось, тянулся вниз до бесконечности, но рыбный запах все крепчал и крепчал, и мне не терпелось разгадать эту тайну. Затем я столкнулся с формой жизни, несомненно выдуманной кем-то, не лишенным чувства юмора. Поначалу я увидел только тень, отброшенную на потолок, который стал значительно ниже. Тень была высотой добрых три фута и самой диковинной формы – вроде паровой яхты, к которой приделали несколько пар ног. С кормы торчало нечто напоминающее громадный ятаган, а на носу, казалось, уселись двое рыбаков с удочками. Время от времени все сооружение трусцой двигалось вперед, а потом отступало назад. Я наклонился к фонарю, взглянул вдоль луча и увидел существо еще более гротескное, чем его тень, зато, к моему облегчению, значительно более скромных размеров. Это оказался сверчок с антеннами несусветной длины, который тут же подпрыгнул и был таков. Но и его я сумел изловить. Тут я увидел, что россыпь камней переходит в крутой гладкий склон из ярко-красной глины.

Склон тоже казался бесконечным, но выяснилось, что это всего-навсего оптическая иллюзия. Глиняный скат представлял собой широкий веер, постепенно сужавшийся книзу, где он переходил в ровный и абсолютно правильный земляной круг. Я достиг дна туннеля, и запах здесь был еще сильнее.

Пол был совершенно плоский, но на двух концентрических уровнях обрывался ступеньками дюйма по два вышиной. Видимо, это были следы от лужиц, оставленные в разное время. Сейчас все высохло, но вдоль последней, внутренней ступеньки виднелись кусочки чего-то черного. Несомненно, это были угольки, но я не мог представить себе, как они туда попали. Рассматривая дно, я вдруг услышал, как вокруг меня кто-то словно пускает пузыри и чмокает.

Порою звуки раздавались совсем рядом, но всегда за моей спиной. Я каждый раз резко оборачивался, но там никого не было. Следя за линией угольков, я обнаружил остатки наполовину засыпанного очага. Когда я стал его раскапывать, нечто чмокнуло и зашипело прямо у меня под носом. Я копнул прямо в том месте и успел-таки перехватить червя, прежде чем он скрылся в углублении, наполненном водой. В очаге ничего не было, кроме слежавшегося слоя дерева да массы червей.

Тут я обнаружил и источник зловония. Его издавали крабы, в неисчислимом множестве валявшиеся на ровном глиняном полу. Они сохраняли подозрительную неподвижность, и, когда я ткнул одного из них, он рассыпался в прах. Крабы были мертвые, точнее, остались лишь побелевшие скорлупки мертвых крабов. Некоторые из них погибли раньше других – должно быть, они лежали тут много лет; в других панцирях еще оставалась гниющая плоть, а один еще слабо шевелился. Пока я рассматривал его, раздался треск, и по глиняному склону скатился еще один краб. Он упал на спину и слабо шевелил ногами, но сил перевернуться у него не хватало. У меня на глазах краб постепенно застыл и замер: он был мертв. Затем я нашел осколки крупных костей, и это навело меня на размышления.