Карибы

Попробовал на «зуб» «московскую украйну» и Исмаил-мурза, набежавший со товарищами и двух тысячной ордой на Северскую землю. Но и здесь крымским «гиенам» ни чего не перепало. Пришлось им без дувана возвращаться домой. Хотя на обратной пути они, сделав крюк, «заглянули в гости» к Молдавскому господару, взяв с него «налог» пленниками, которых не удалось добыть на Руси. «Отовариться» полоном на левобережье Днепра Имсаиловской орде так же не удалось. Дорогу к поселениям Великого княжества Литовского им заступили запорожские казаки из куреня атамана Подопригора. Которые, как не странно, было не только отлично вооружены, в том числе ружьями, винтовками и малокалиберными пушками, защищены превосходными доспехами, но были хорошо организованы, обучены и снабжены иным воинским имуществом, что превосходило все воинские отряды в округе. Хотя у знающих людей, эти факты не вызывали удивления. Куренной Подопригора не скрывал своей промосковской ориентации, да и своё происхождение тоже, из бояр Уральского уезда Русского царства. Естественно и его двух тысячный, постоянно разрастающийся полк, разделял взгляды своего полковника. За что и получал из Уральского уезда и оружие с пушками, брони, огненный припас к огнестрелу и остальное снаряжение, вплоть до одежды и обуви.

И вроде бы наконец на южной и юго-западной границе Московских земель наступил мир. Но тревожные вести приходили из Крыма от доверенных и знающих людей. Селим II начал отправлять в Крым свои войска, готовя поход на Русь. Реальность начала похода была велика, ведь кроме провинциальных азапов и акынджи, прибыли спаги, и топчу с их пушками, и даже султанские гвардейцы-янычары. Великим визиром Мехмед Соколлу был даже назначен командующий этой армией, знаток данного региона, черкес по национальности, бейлербей Кафы Касим-бей, или как он стал называться после назначения командующим армией вторжения, Касим-паша. Крымский хан Девлет-Гиґрей получил султанский фирман, с распоряжением подготовить к весне будущего года, для похода не менее пятидесяти тысяч всадников. И хотя хану страсть как не хотелось идти в этот поход, но прямому приказу султана Блистательной Порты пришлось подчиниться. Девлет-Гиґрею и так «против шерсти» было наличие турецких гарнизонов в приморских городах его ханства, а уж их усиления, тем более элитными янычарами, «встало поперёк ханского горла». Хотя пограбить московитов хан был не прочь, очень уж много «сладкого» они накопили за последнее время, укрывшись за своей шайтановой засечной чертой. Не зря, ох не зря видат он сговорился с Польским и Литовским владыкой Сигизмундом-Августом II, заключив с ним в феврале этого года союз против Москвы. Вот и пригодится договор на следующий год.

* * *

Весной этого года, впервые с конезаводов в кованую конницу пришло просто огромное конское пополнения, более двадцати тысяч голов боевых коней. Большинство правда были потомки туркестанских и мангышлакские трофеев, известных на Руси как аргамаки. Но были и польские боевые кони, из табунов выкупленных в ходе проведении финоперации в ВКЛ по «замене» литовских грошей на гроши уральского изготовления. А так же потомки попавших с людьми лошадей «буденновкой» породы и «владимирских тяжеловозов». Правда часть аргомаков подбросил Беркут, потихоньку «тянущий лямку» наместника в Хорезме. Естественно по Яику развернули дополнительно восемь учебно-кадрированных полков кованной конницы. Окончили формирование из рекрутов, набранных в Хорезме и крестившихся в православие, новую, третью бригаду конных пустынных стрелков. Как и первая бригада конные стрелки, для передвижения третья бригада, использовала верблюдов. Все пять тысяч бойцов, перевели на постоянную дислокацию в район Котов — Соль-Илецкий. Вторую бригаду пустынных драгун, продолжал формировать в Хорезме Беркут, из рекрутов, прибывающих к нему из Уральского уезда. Начали накачивать людьми, в том числе и призывниками, кадрированные стрелковые дивизии, переведя их всех в состав учебно-кадрированных.