Редкое исключение – деятельность Императорского Православного Палестинского общества, которое (кроме решения внешнеполитических задач) активно продвигало в массы православное паломничество как один из инструментов сохранения господствующей идеологии и веры в мудрого и духовно связанного со святынями православия царя. Его начавшаяся в 1881 году плодотворная деятельность, проходившая под попечением царской семьи, была успешной, но опять-таки охватывала в основном верное православным устоям русское крестьянство, а не потерявших почву под ногами бывших хлебопашцев – новых русских пролетариев. А уж тем более его работа не могла затронуть чувства многомиллионного российского мусульманства.
Сегодня нам сложно объяснить, что побудило Карима двинуться в 1915 году в Томск. Но вполне очевидно, что его возвращение в родное село еще раз убедило его в полной бесперспективности деревенской жизни. Второй вывод, который тогда для себя сделал наш герой, – нет смысла возвращаться в Туркестан – его там никто не ждал, кроме жандармов, как и в Оренбург, который ничего ему особенно не дал… По натуре человек, не любящий сидеть на одном месте, он возможно, решил, что в Томске ему могут открыться некие новые перспективы, прежде всего в части получения образования.
Томск к тому времени уже триста лет находился в составе Российской империи. Территория, на которой он расположился, была присоединена к России еще в 1604 году по просьбе князя Тояна, возглавлявшего проживавших там эуштинских татар в целях защиты эуштинцев от набегов енисейских киргизов и калмыков (так гласит классическая, нефоменковская версия истории. По фоменковской теории Россия вела тогда борьбу с Тартарией). По приказу Бориса Годунова присланными им из Тобольска военными был основан город на берегу реки Томи, который стал крепостью, защищавшей местное население от нападений. После того как он потерял оборонительный статус, Томск долгое время находился на периферии внимания царских властей. Длительное время остававшийся захолустьем, обойденный Транссибирской магистралью, он все же в первые полтора десятилетия XX века сильно вырос. И если Оренбург заслужил титул «Южной Пальмиры», то Томск стал достаточно известным культурным и образовательным центром в Сибири – «сибирскими Афинами», чему способствовало открытие в 1888 году Императорского Томского университета, а 1900 году первого в Сибири высшего технического учебного заведения – Технологического института (сейчас Томский политехнический университет). Об этом Карим с его тягой к знаниям мог тогда знать. Но еще больше его наверняка интересовала вторая мужская гимназия, которая открылась 1 июля 1913 года.
Кроме того, город уже тогда прослыл своим вольнодумством, в том числе и потому, что был одним из мест ссылки политзаключенных. С середины XIX века в Томске также развилась оригинальная ветвь русской национальной мысли – сибирское областничество, которое к моменту решения Карима приехать в Томск оформилось в нечто, что можно очень условно назвать «русским джадидизмом», хотя на деле это была, скорее, смесь народничества с либерализмом. Рассматривая сибиряков как некий особый вид русского народа, они видели в Сибири колонию, которая неудачно развивается по многим причинам (плохое управление, произвол чиновников и т. п.), и, как Исмаил-бей Гаспринский, считали, что одним из путей к развитию, наряду с автономией и самоуправлением, служит просвещение. Их неутомимая борьба за демократические свободы, а также в защиту «инородцев», к которым относился и К. Хакимов, весьма способствовала тому, что Томск стал одним из центров образования и оригинальной политической мысли. Это также могло привлекать пытливого Карима.
Ну и, наконец, изначально в Томске была сильная татарская мусульманская община, не столько многочисленная, сколько влиятельная, и Карим вполне мог рассчитывать на то, что ему помогут. Может быть, он запасся какими-то рекомендациями. Собственно, так и вышло. Там богатыми татарами были образовано благотворительное Общество студентов-мусульман и Общество молодежи, которые оказывали помогали бедным студентам овладевать знаниями.