Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия

«Тот факт, что даже в стране полной политической эмансипации мы находим не только существование религии, но и ее живое существование, полное свежести и силы, показывает, что продолжение религии не противоречит и не препятствует совершенствованию государства. Но поскольку существование религии влечет за собой существование дефекта, источник этого дефекта можно искать только в природе самого государства. С этой точки зрения религия уже не имеет силы основания для светских недостатков, а является лишь симптомом. Поэтому мы объясняем религиозные предрассудки свободных граждан их светскими предрассудками. Мы не настаиваем на том, чтобы они отменили свои религиозные ограничения, чтобы отменить светские ограничения: мы настаиваем на том, чтобы они отменили свои религиозные ограничения, едва только отменят свои светские ограничения. Мы не меняем светские вопросы на теологические: мы меняем теологические вопросы на светские. История уже достаточно долгое время разрешается в суеверие: теперь мы разрешаем суеверие в историю. Вопрос об отношении политической эмансипации к религии становится для нас вопросом об отношении политической эмансипации к человеческой эмансипации. Мы критикуем религиозную слабость политического государства, критикуя светскую конструкцию политического государства без учета его религиозных слабостей» [43].

Таким образом, политическая эмансипация от религии не освобождает людей от религиозных представлений, поскольку политическая эмансипация не тождественна человеческой эмансипации. Например, граждане все еще могут быть окованы религией, от которой освободилось само государство. Бауэр не понимал, что политическая эмансипация, за которую он выступал, воплощает в себе отчуждение, подобное религиозному отчуждению, которое он только что критиковал. Эмансипация человека, поскольку проходила через посредничество государства, оставалась абстрактной, косвенной и частичной. «Даже когда человек провозглашает себя атеистом при посредничестве государства – то есть когда провозглашает государство атеистическим, – он все равно сохраняет свои религиозные предрассудки, просто потому, что он узнает себя лишь косвенно – через посредство чего-то другого. Религия – это именно косвенное признание человеком самого себя через посредника. Государство – это посредник между человеком и его свободой» [44]. Аналогично и с частной собственностью: в Америке она была отменена в соответствии с конституцией путем провозглашения отсутствия имущественного ценза для участия в выборах. Но в действительности это не отменяло частную собственность, а лишь предполагало ее наличие. В результате человек утратил целостность: «Когда политическое государство достигло своего подлинного завершения, человек ведет двойную жизнь, небесную и земную, не только в мыслях и сознании, но и в реальности, в жизни. Он живет и в политическом сообществе, где его ценят как общественное существо, и в гражданском обществе, где действует как частное лицо, относится к другим людям как к средству, низводит себя до средства и становится орудием внешних сил» [45].