Читаем Карл Маркс и большие данные полностью

Казалось бы, одно дело элементарные физические свойства, а совсем другое — интерпретация заложенных смыслов развернутых высказываний, которые и сам говорящий порой не может сформулировать внятно. Чтобы разобраться с этим, взглянем на текущие области использования больших данных.

Как мы уже говорили, наиболее развивающейся и наиболее доступной для обывателей областью использования больших данных является сегодня сфера интернет-рекламы и маркетинга. Во многом это обусловлено манипулятивным характером современного капитализма, а также возможностью получения больших объемов информации о пользователях Интернета корпорациями и их желанием извлечь моментальную прибыль, занять устойчивую позицию в экономике. В отличие от традиционной рекламы, таргетированная интернет-реклама показывается не всем подряд, а лишь целевой аудитории — определенной группе пользователей, которая, по мнению рекламодателя, в наибольшей степени будет заинтересована в покупке товара. Данная технология постоянно совершенствуется, и сегодня рекламное сообщение, которое в традиционном исполнении могло иметь лишь один наиболее оптимальный вариант, может показываться в десятках или даже сотнях и тысячах различных исполнений, подстраиваясь под интересы конкретного потребителя. Уже в наши дни таргетированная реклама это не только абстрактные группы по интересам и релевантные запросы в поисковике. Анализируя тысячи признаков миллионов пользователей, информационные корпорации проникают в сущность человеческой личности, ее интересы, слабости и потребности — и всё для того, чтобы рекламодатели без труда могли скорректировать выдаваемую ими информацию под каждого человека, чтобы она зацепила именно его. В своем роде эволюцию рекламы можно рассматривать как суженный и ограниченный, но реальный процесс совершенствования передачи информации в принципиально новом векторе учета субъективных особенностей восприятия. С каждым годом таргетинговая реклама проникает все глубже, отмечая все больше факторов.

Если в будущем результаты обработки больших данных будут являться достоянием всего человечества, а не крупного капитала, то это позволит нам значительно лучше понимать друг друга, революционно сократив потерю информации.

Кроме того, инструменты анализа сводных данных мира открытой информации позволят кардинально сократить длительность коммуникации — вместо длинных разговоров мы сможем сразу получать оценку результатов: почти на каждый вопрос межличностной коммуникации можно будет получить ответ по итогу обработки больших данных, даже не начиная диалог. Пример нацеленного приспособления информации наглядно демонстрирует, что путь эволюции коммуникации через адаптацию в зависимости от характеристик получателя эффективен и получит свое развитие в ходе революции. В то же время он является иллюстрацией того, как плоды революции больших данных, прорастающие на почве манипулятивного капитализма, на наших глазах превращаются в инструменты отчуждения. В случае осуществления революции на базисе капитализма большие данные будут закрыты в частных владениях информационного капитала и спрятаны от общества, а корпорации станут посредниками в коммуникации и общении между людьми. Примерно так же, как сейчас они являются посредником между рекламодателем и потребителем, предоставляющим возможности нацеленной рекламы, но при этом показывая сведения об аудиториях лишь в абстрактно-обобщенном виде.

В итоге информационный капитал может получить монополию не только на данные, но и на любую передачу информации новой информационной эпохи в перспективе. Такой власти никогда еще не было у правящего класса — в прошлом они могли запретить книгу или газету, перерезать телефонную линию или заблокировать сайт, в будущем же их противники могут просто исчезнуть из информационного пространства. Информационный капитал получает абсолютный контроль над передовыми коммуникационными средствами будущего, неотъемлемой частью которых будут большие данные.

Вместе с тем, революция на основе свободной информации определенно поднимет общество и доступные возможности обмена информацией на принципиально новый уровень. Равенство в коммуникационной сфере может быть обеспечено только открытыми данными, обобществленными и в равной степени принадлежащими каждому человеку.

<p><strong>Коллективный разум и открытый мир</strong></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Качели
Качели

Известный политолог Сергей Кургинян в своей новой книге рассматривает феномен так называемой «подковерной политики». Одновременно он разрабатывает аппарат, с помощью которого можно анализировать нетранспарентные («подковерные») политические процессы, и применяет этот аппарат к анализу текущих событий. Автор анализирует самые актуальные события новейшей российской политики. Отставки и назначения, аресты и высказывания, коммерческие проекты и политические эксцессы. При этом актуальность (кто-то скажет «сенсационность») анализируемых событий не заслоняет для него подлинный смысл происходящего. Сергей Кургинян не становится на чью-то сторону, не пытается кого-то демонизировать. Он выступает не как следователь или журналист, а как исследователь элиты. Аппарат теории элит, социология закрытых групп, миропроектная конкуренция, политическая культурология позволяют автору разобраться в происходящем, не опускаясь до «теории заговора» или «войны компроматов».

Сергей Ервандович Кургинян

Политика / Образование и наука