Карл Маркс. История жизни

В смысле этой резолюции Маркс предпринял вскоре после женевского конгресса еще одну попытку, от которой ожидал очень многого. 13 октября 1866 г. он писал Кугельману: «Лондонский совет тред-юнионов (его секретарем является наш президент Оджер) обсуждает в настоящий момент вопрос о том, следует ли ему объявить себя английской ветвью интернациональной ассоциации. Если он это сделает, то управление рабочим классом в известном смысле перейдет к нам, и мы сможем сильно двинуть вперед это движение». Но совет профессиональных союзов не сделал этого; при всей своей дружбе с Интернационалом он постановил сохранить свою самостоятельность. Если историки тред-юнионов правильно осведомлены, то совет профессиональных союзов отказался также допустить к участию в своих заседаниях представителя Интернационала для быстрого осведомления обо всех забастовочных движениях на континенте.

Уже в первые годы Интернационал убедился, что его ожидают большие успехи, но что эти успехи имеют определенные пределы. Все же он пока имел основание радоваться своим успехам, и Маркс с живым удовлетворением отметил в своем большом труде, который он тогда заканчивал, что одновременно с женевским конгрессом всеобщий конгресс американских рабочих в Балтиморе выставил восьмичасовой рабочий день как первое требование, необходимое для освобождения рабочих от цепей капитализма.

Он полагал, что белые рабочие не могут достигнуть свободы там, где черные рабочие все еще подвергаются клеймению. Но первый плод американской гражданской войны, уничтожившей рабство, — это агитация за восьмичасовой рабочий день, распространяющаяся по Америке, от Атлантического океана до Тихого, от Новой Англии до Калифорнии в сапогах-скороходах железнодорожного поезда.

Глава 12. «Капитал»

Родовые муки

Когда Маркс отказался от участия в женевском конгрессе, так как завершение его главного труда — он считал, что до того писал только мелочи, — казалось ему более важным для рабочих, чем участие его в каком бы то ни было конгрессе, то он имел в виду редакционную чистку и переписку первого тома, начатую им 1 января 1866 г. И дело подвигалось сначала очень быстро, так как ему, «конечно, было приятно вылизать ребенка после стольких родовых мук».

Эти родовые муки длились почти вдвое больше лет, чем то число месяцев, которого требует физиология для рождения выношенного ребенка. Маркс имел право говорить, что, быть может, никогда работа такого рода не писалась при более тяжелых обстоятельствах. Он постоянно устанавливал сроки для окончания своей книги — «в пять недель», как он говорил в 1851 г., или «в шесть недель» в 1856-м; но эти намерения всегда разбивались о безжалостную самокритику и беспримерную добросовестность Маркса; она толкала его беспрестанно к новым исследованиям, и ее не могли поколебать нетерпеливые увещания его вернейшего друга.

В конце 1865 г. работа была закончена, но лишь в виде огромнейшей рукописи, такой, что ее никто бы не мог приготовить к печати, кроме самого Маркса, — даже Энгельс. Из этой огромной массы Маркс в течение времени между январем 1866 г. и мартом 1867 г. извлек и обработал «как художественное целое» первый том «Капитала» в его классической редакции, что было блестящим свидетельством его баснословной работоспособности: эти пять четвертей года ознаменовались постоянными и порою даже, как в феврале 1866 г., опасными для жизни приступами болезни, значительным скоплением долгов, которые ему «давили мозг», и, наконец, поглощавшим много времени подготовлением женевского конгресса Интернационала.