Читаем Карл Маркс. История жизни полностью

Крымская война и кризис. Для этой главы, так как она была уже напечатана, я не мог использовать книгу Marx und Engels, Gesammelte Schriften 1852 bis 1862, herausgegeben von N. Rjasanoff. Stuttgart, 1917. Два тома этой работы, доходящие только до 1855 г., занимают уже более тысячи страниц; должны выйти в свет еще два тома. Но ценность вышедших уже томов в качестве биографических источников настолько незначительна, что мне не приходится ни пересматривать, ни дополнять моего текста. В общем, только подтверждается то впечатление, что работа для New York Daily Tribune была не последней долей мученичества Маркса; тот факт, что Дана был не действительным собственником газеты, а лишь приказчиком действительных владельцев Грили и Мак-Экарта, не дает еще основания заключить, как это делает Рязанов, что Дана, несмотря на все, корректно относился к Марксу. Маркс в течение десяти лет своих сношений с ним, во всяком случае, не подозревал, что Дана относился с большим сочувствием к его страданиям и сам испытывал их в такой же мере. Статьи и заметки Маркса и Энгельса, собранные Н. Рязановым в двух томах, имеют различную ценность: частью они являются как бы побочными работами к крупным научным трудам их авторов, очень хорошими и глубокими, частью же — особенно те, которые собраны во втором томе, — относятся «к газетной корреспонденции в собственном смысле»; Маркс и Энгельс, вероятно, остались бы весьма недовольны тем, что все статьи вновь вытащили на свет. Относительно Уркарта, Гарни, Джонса и других лиц, упоминаемых в этой главе, см. переписку Маркса и Энгельса: G. Mayer, Zwei unbekannte Briefe von Marx an Lassalle (aus dem Jahre 1855) // «Frankfurter Zeitung» от 10 августа 1913 г.; Marx. Zur Kritik der Politischen Oekonomie, Berlin, 1859.

Династические перевороты. Engels. Po und Rhein; Savoyen, Nizza und der Rhein, zwei Abhandlungen, herausgrguben von Bernstein. Stuttgart, 1915; Lassalle, Der italienische Krieg und die Aufgabe Preussens. Berlin, 1892; Vogt, Mein Prozess gegen die Allgemeine Zeitung. Genf. 1858; Marx, Herr Vogt. Переписка с Лассалем, Фрейлигратом, Вейдемейером и в особенности с Энгельсом.

Начало Интернационала. Более старая литература об Интернационале (Testuts, Villetard и пр.) совершенно отошла на второй план; ею можно пользоваться иногда с необходимой осторожностью, Rudolf Meyer, Emanzipationskampf des vierten Standes, Berlin. 1874. Попытку научного изложения истории этого великого союза впервые предпринял Jaeckh, Die Internationale. Leipzig, 1904. Написанный сначала в качестве доклада к сорокалетию со дня рождения Интернационала, небольшой том Иекка читается и теперь с пользой; он устарел в одном, несомненно важном пункте: в резком осуждении всех немарксистски мыслящих элементов, в особенности Бакунина. Иекк недостаточно разглядел козней Утина и выдумки Боркхейма и слишком полагался на брошюру Маркса о Бакунинском союзе. Наряду с сочинением Иекка имеются шесть годовых изданий Vorbote (с 1866 по 1871 г.), издававшегося в Женеве Иоганном Филиппом Беккером, которые все еще служат лучшими указателями по истории Интернационала. Относительно мнимой измены Швейцера я в тексте, конечно, ничего больше не говорю. Смотри об этом: Schweitzer, Politische Aufsätze und Reden, herausgegeben von Mehring, Berlin. 1912; G. Mayer, J.B. von Schweitzer und die Sozialdemokratie, Jena, 1909. Хорошее изображение личности и политики Швейцера дает Н. Laufenberg, Geschichte der Arbeiterbewegung in Hamburg, Altona und Umgegend. Hamburg, 1911; Bebel, Aus meinem Leben, 2 Band. 1–137 (Die Periode des Herrn von Schweitzer) повторяет только старые, давно опровергнутые обвинения, нисколько не подвергая критике возражения относительно лондонской конференции Интернационала в 1865 г. См. М. Bach, Neue Zeit 201, 549; Briefs von Karl Marx an L. Kugelmann // Neue Zeit 202, 26.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное