Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Окончательно превратить переговоры Лассаля с Бисмарком в измену марксистам удалось только в наше время – за счет подтасовок и замалчивания фактов.

Энгельсу, 3 февраля:

Прилагаю:

1) письмо Зибеля, в котором он дает отчет о своем свидании с Клингсом, состоявшемся по моему «распоряжению»…

Кавычки, по-видимому, означают, что так выразился Зибель. Незадолго до того Маркс гостил у Энгельса в Манчестере и, очевидно, посвятил его в свой замысел. Во всяком случае, дальше в письме следует, как об известном деле:

…Замечу только к этому, что больше я в это дело вмешиваться не буду. Если Клингсу удастся без нашего содействия устранить вместе со старой свиньей и Б. Беккера с его приобретенной по завещанию важностью, то я буду доволен. С рабочим Союзом, в том виде, как его завещал барон Итциг, ничего сделать нельзя. Чем скорее он будет распущен, тем лучше (31/44).

«Старая свинья» – увы, Софья Гацфельдт[196], так поясняет Издатель (31/45). Фраза так построена, что не совсем ясно, кто кого хочет устранить: Клингс ли выступает против обоих, или двое против Беккера? Из письма Энгельса к Марксу от 7 февраля кое-что проясняется:

Итак, попытка Гацфельдт и Клингса выбросить Бернхарда Беккера кончилась полной неудачей, и выброшенным оказался Клингс. Будем держаться ради всего на свете в стороне от этого грязного дела. Положение таково, что к нему применимы слова, сказанные в 1848 г. рабочим в Гюрценихе: они могут падать, как хотят, сверху всегда будет лежать прохвост (31/51).

Кажется, что Энгельс наконец устыдился того, что они затеяли грязное дело. Более внимательное прочтение убеждает, что это не так. Мы понимаем смысл его слов следующим образом. Дело грязное, но мы-то тут при чем? Поэтому давай держаться подальше, пусть эти прохвосты выбираются как хотят. У Маркса, как всегда при грязных делах, труднее понять, о чем речь. Накануне он писал Энгельсу:

Что касается Клингса, то я ничего не отвечу. Пусть эти субъекты сами устраиваются, как знают (31/50).

Больше ни слова – ни в предыдущих строках, ни в последующих. Можно понять лишь одно: бедняга Клингс, которого осенью черт дернул обратиться к Марксу за советом (за кого голосовать – за Беккера или за Гесса?), теперь попал в незавидное положение и обратился к Марксу же за помощью. Но тот не ответил «этому субъекту». Noblesse oblige, понимаете…

13 февраля Маркс уже пишет другу:

Пока эта лассальянская дрянь будет преуспевать в Германии, для Международного Товарищества там не будет места. Что же, нужно вооружиться терпением. Прусское правительство быстро покончит с этим гнилым болотом итциговщины (31/60).

Ой! Что это? Не может быть! Перечитаем еще раз.

Ненавистный Бисмарк – реакционер, ставленник буржуазии, враг рабочего класса и прочая и прочая – призывается в избавители рабочего класса от Всеобщего рабочего союза?! «Замышляемая Лассалем измена»… А что там злобно кричал свинья Фогт? Чудовищная ложь! Не было этого! Это гнусности, которые можно опровергнуть пред судом!

Можно. Скорее всего, можно опровергнуть. Да и не было этого вообще. Не было никогда. Несомненная клевета. Не сотрудничал Маркс с прусской полицией, устраняя ее руками мешавших ему рабочих активистов и рабочие организации, не желавшие на него молиться. Не было, не было, не было! Нет фактов!!!

Положим, некоторые факты имеются. Например, описанный Герценом инцидент с печатным доносом на Бакунина в прессе. Или печатные доносы на Л. Кошута и Дж. Мадзини – не описанные Герценом, так как эти газетные корреспонденции были анонимны. Но позвольте, однако! Эти все факты, гнусные сами по себе, еще не есть сотрудничество с полицией. Имеются ли последнему свидетельства, неопровержимые для любого суда? Не имеется таких свидетельств.