Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

В предисловии к своей книге «Английская деревня в эпоху Тюдоров» (1903) А. Савин, авторитетный русский историк-англовед, пишет, как он однажды собрался изучить историю обезземеливания крестьян в Англии. Приступив к работе в Британском музее, он познакомился там с молодым историком – американцем по имени E. F. Gay. Гэй специально изучал документы по огораживаниям и собирался написать об этом книгу. Вскоре Гэй опубликовал результаты своих исследований в научном сборнике «Quarterly Review». В 1908 г. в России вышла книга И. Граната «К вопросу об обезземеливании крестьян в Англии», где использованы результаты исследования Гэя.

Коротко, вот что нашел Гэй. Было две крупные волны огораживаний пахотных земель ради превращения их в пастбища для овец: в 1485–1517 гг. и в 1588–1607 гг. По обеим волнам было много жалоб, и парламент создавал комиссии для изучения последствий. Эти комиссии нашли, что в первый из двух указанных периодов было изгнано с земли 7 тыс. крестьян, во второй период – 2,2 тыс. крестьян. Практически это всё.

Конечно, для жертв огораживаний это была большая беда. Но общая их численность (менее 10 тыс. чел.) не дает возможности поддержать утверждения Маркса о «массовом обезземеливании», породившем «массы пролетариев» и послужившем главной причиной массового нищенства и роста преступности в Англии в указанный период. По всему видно, что Маркс, дни и ночи просиживающий в Британском музее, не увидел того, что нашел Гэй. Ибо реальное положение дел с сельским хозяйством Англии на исходе Средневековья было совсем иным.

Почему было невозможно массовое обезземеливание крестьян в Англии

Издавна в стране сложились две системы землепользования: хлебопашество и овцеводство. Первая была характерна для местностей, расположенных достаточно близко к морскому побережью (особенно юг и восток страны). Можно было перевозить морем большие объемы зерна. Во внутренних графствах, удаленных от моря, где полагаться можно было только на гужевой транспорт (лошадиная упряжка), преобладало овцеводство, главным продуктом которого была знаменитая английская шерсть.

По общему правилу (и вопреки Марксу) крестьяне землей никогда не владели. Не было у них ни личной собственности на землю, ни общинной. Поэтому не могло быть «расхищения общинной собственности» (да еще «по-узурпаторски и с беспощадным терроризмом»). Вся земля принадлежала дворянам – лендлордам, а крестьяне ее возделывали. Территория, принадлежащая лендлорду, называлась мэнор.

Крепостное право в Англии постепенно исчезло само собой не позднее XIII–XIV веков (сообщение Адама Смита в III книге «Богатства народов»). Просто лендлорды нашли, что отдавать землю в аренду крестьянам за твердую денежную плату выгоднее, чем барщина и оброк. Выиграли обе стороны. Лендлорд – потому что его доход от земли не зависел от урожая, погоды и других случайностей. Крестьянин – потому что мог вкладывать деньги в землю, улучшая ее, повышая ее отдачу, но рост урожайности не вел к росту арендной платы, зафиксированной договором. По тем же причинам обеим сторонам также выгодна была долгосрочная аренда (обычно на 20 лет), хотя это имело место не везде и не всегда.

Так сложился класс крепких крестьян – йоменов. Как правило, они были зажиточны и нередко привлекали к работе наемных рабочих (батраков, по-нашему), не располагавших земельным наделом. Йомены пользовались правом голоса при выборах в парламент страны и потому были весьма уважаемым сословием. Отличительной особенностью землепользования была чересполосица – чередование полос по 1 или 0,5 акра. Это компенсировало разницу в плодородии разных участков земли – все были в одинаковых условиях. Общий же надел йомена составлял от 30 до 50 акров.

Вся пахотная земля мэнора составляла «открытое поле» (open fields). Она обрабатывалась одновременно и сообща всеми держателями полос – от вспашки и до уборки урожая, от которого каждый получал долю в пропорции к его наделу. После уборки урожая открытое поле становилось общим пастбищем.

Кроме открытого поля, то есть возделываемой земли, в мэноре обычно были еще «общие земли» (common lands) – луга, пустоши, болота, торфяники, перелески. Здесь можно было, по договоренности с лендлордом, промышлять (собирать хворост, рубить дрова, охотиться и т. п.). На этих землях селились пришлые малоземельные крестьяне – коттеры, с наделом от 0,5 до 4 акров. Они строили себе хижины – коттеджи и пользовались ограниченными правами выпаса скота на «общих землях», а также сбора топлива, лесных порубок и пр. Из них набирались наемные работники на землях йоменов. Права их были скорее следствием терпимости и обычая, чем закона. И отсюда – многие последствия, ибо коттеров редко касались законы, защищавшие права крестьян.