Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

«Несмотря на всю свою очевидную лживость, изложение было настолько переплетено с полуправдой из истории эмиграции, что требовалось точное знакомство со всеми подробностями, чтобы в первый момент не быть ошеломленным этой басней. А между тем менее всего можно было предположить такое знакомство с фактами из жизни эмиграции у немецких филистеров»[86].

Кого здесь называют «филистерами» – рабочих или буржуа? Если последних, то почему так важно было Марксу их мнение? Ему, который высмеивал «филистеров» и громогласно плевал на их взгляды!

Все говорит за то, что взорвалась бомба.

«Книга Фогта обратила на себя действительно большое внимание, и особенно германская либеральная пресса восторженно приветствовала ее»[87].

До Лондона дошли немецкие газеты со статьями и рецензиями о книге Фогта. Вместо отзывов о «политической экономии» Маркса. Ну, канальи!..

Только отсюда начинается подлинно неотложное «скандальное дело с Фогтом».

25 января Маркс спрашивает Энгельса:

Слыхал ли ты уже о брошюре Фогта с подлейшими выпадами против меня? (30/5).

28 января Маркс внушает Энгельсу, что и как следует написать Лассалю, который не ответил на последнее письмо – по-видимому, обидевшись.

Мы должны теперь непременно поддерживать связь с Берлином… Немножко дипломатии я считаю теперь абсолютно необходимым – хотя бы для того, чтобы убедиться, на кого мы можем рассчитывать. По сравнению с другими Лассаль все же – лошадиная сила… Ты мог бы также, между прочим, спросить благородного Лассаля, что он считает нужным предпринять в фогтовском деле. В письмах ко мне Лассаль слишком связал себя, чтобы сразу сделать полный поворот… (30/9).

Он опасается, что Лассаль самоустранится, и готов шантажировать его доброжелательными письмами.

31 января Маркс пишет Энгельсу:

Без памфлета, который мы должны написать совместно, нам из этой истории не выбраться (30/12).

Меринг пишет:

«Но прежде чем Энгельс взялся за исполнение данного ему поручения, Лассаль сам написал Марксу. Он… энергично требовал какого-нибудь вмешательства в “высшей степени фатальную историю” с Фогтом, так как она производит сильное впечатление на общество»[88].

Лассаль и не думал отворачиваться от Маркса.

Он дал понять, что обеспокоен. Он считал, что Маркс не должен был верить Блинду и потому теперь должен прежде всего взять назад свое обвинение против Фогта. С этого надо начать в качестве доказательства своей добросовестности и порядочности.

В следующих письмах Лассаль не советовал Марксу начинать процесс против немецкой «Националь цайтунг», особенно смаковавшей обвинения Фогта против Маркса, потому что эта мера, по мнению Лассаля, ничего не даст, пока он печатно не опровергнет Фогта.

Маркс рассудил по-своему.

3 февраля, еще не видя книги Фогта, он пишет в Манчестер:

…В данный момент брошюрой и заявлением в газетах ничего не достигнешь. Брошюра будет убита той самой печатью, которая сейчас трубит о величии Фогта. Атака его против меня – он, очевидно, пытается изобразить меня ничтожным подлецом и мошенником (это вытекает из всего, что я до сих пор слышал) – должна означать решительный удар буржуазной вульгарной демократии и одновременно русско-бонапартистской сволочи по всей партии. Поэтому и ответить следует тоже решительным ударом. Далее: оборона нам не подходит…

И сообщает о решении привлечь «Националь цайтунг» к суду.

Этот процесс даст возможность ответить на суде на все обвинения гражданско-правового характера. А потом мы сможем взяться за свинью Фогта…

В конце – многозначительные слова: