Карлос Кастанеда, книги 1-2 (ред. В.О.Пелевин, carlitoska)

— Несколько часов, — ответил Джон. — Один раз мы потеряли вас из виду. Я думал, что ты побежал за дом. Мы только слышали, как ты лаял и визжал. Ты лаял так похоже на собаку, что мы не могли вас отличить.

— Может, это и была собака? — предположил я.

Они засмеялись, и Джон сказал.

— Нет, парень, лаял именно ты.

— А что было потом?

Все трое смотрели друг на друга и, казалось, были в затруднении, вспоминая, что было потом. Наконец, молодой человек, который до этого молчал, сказал:

— Он поперхнулся, — и посмотрел на дона Хуана.

— Да, ты, наверное, поперхнулся, — продолжал Джон. — Ты начал очень странно плакать и затем упал на пол. Мы думали, что ты откусываешь себе язык. Дон Хуан разжал тебе челюсти и плеснул на лицо воды. Тогда ты начал дрожать, и по всему телу у тебя опять пошла конвульсия. Затем ты долгое время оставался неподвижным. Дон Хуан сказал, что все закончилось. Но к этому времени уже наступило утро, и мы оставили тебя спать на веранде, накрыв одеялом.

Тут он остановился и взглянул на остальных, которые, казалось, едва сдерживают смех. Он повернулся к дону Хуану и о чем-то его спросил. Дон Хуан ответил ему, а потом повернулся ко мне и сказал:

— Мы оставили тебя на веранде, так как боялись, что ты начнешь писать по всем комнатам.

Все они громко рассмеялись.

— Что со мной было? — спросил я. — Разве я…

— Разве ты? — передразнил меня Джон. — Мы не собирались тебе об этом говорить, но дон Хуан сказал, что все в порядке. Ты обоссал мою собаку.

— Что я сделал?

— Ты же не думаешь, что собака бегала от тебя потому, что она тебя боялась? Собака убегала, потому что ты ссал на нее.

Все захохотали. Я попытался обратиться к одному из молодых людей, но все они так смеялись, что он меня не услышал. Джон продолжал:

— Мой пес тоже не остался в долгу. Он тоже начал на тебя ссать.

Это заявление, видимо, было чрезвычайно смешным, так как все буквально покатились со смеху, включая дона Хуана. Когда они успокоились, я спросил со всей серьезностью:

— Это правда? Это действительно было?

Все еще смеясь, Джон ответил:

— Клянусь тебе, моя собака действительно на тебя ссала.

По дороге обратно к дому дона Хуана я спросил его:

— Это действительно все случилось, дон Хуан?

— Да, — сказал он, — но они не знают того, что ты видел. Они не понимают, что ты играл с «ним». Вот почему я не беспокоил тебя.

— Но неужели все это дело со мной и собакой, писающими друг на друга — правда?

— Это была не собака! Сколько раз мне нужно говорить тебе это? Это единственный способ понять. Единственный способ. Это был «он» — тот, кто играл с тобой.

— Знал ли ты, что все это происходит, до того как я рассказал об этом?

Он запнулся на какой-то момент, прежде чем ответить.

— Нет, но я подозревал, что с тобой все хорошо, потому что ты не был испуган.

— Собака действительно играла со мной так, как они об этом рассказывают?

— Проклятье! Это была не собака!

Четверг, 17 августа 1961 года.

Я высказал дону Хуану все, что думал по поводу этого своего опыта. С точки зрения той работы, которую я планировал, это было катастрофическое событие. Я сказал, что и думать не хочу о повторной встрече с Мескалито. Я согласился, что все, что произошло, уже произошло, но это никак не может подвигнуть меня искать новую встречу. Я серьезно считал, что непригоден для предприятий такого рода.

Пейотль, в качестве последействия, поселил во мне странного рода физическое неудобство. Это был неопределенный страх или беспокойство, какая-то меланхолия, качества которой я не мог точно определить. Я ни в коем случае не находил такое состояние удовлетворительным.

Дон Хуан засмеялся и сказал:

— Ты начинаешь учиться.

— Учение такого рода не для меня. Я не создан для него, дон Хуан.

— Ты всегда преувеличиваешь.

— Это не преувеличение.

— Нет, это так. Плохо то, что ты преувеличиваешь одни только отрицательные стороны.

— Тут нет положительных сторон, насколько это касается меня. Все это меня пугает.

— Нет ничего плохого в том, что это тебя пугает. Когда ты боишься, ты видишь вещи по-другому.

— Но я не забочусь о том, чтобы видеть вещи по-другому, дон Хуан. Я думаю оставить учение о Мескалито в покое. Я не могу с ним справиться. Это действительно плохо для меня.

— Конечно, это плохо — даже для меня. Не одного тебя это сбило с толку.

— Но отчего бы тебе оказаться сбитым с толку?

— Я думаю о том, что ты видел прошлой ночью. Мескалито, без сомнения, играл с тобой, и это меня поражает. Это было указание, знак.

— Что это было за указание, дон Хуан?

— Мескалито указывал мне на тебя.

— Зачем?

— Тогда мне было это неясно, но теперь понятно. Он имел в виду, что ты избранный.

— Ты имеешь в виду, что я был избран для какой-то цели или что-то вроде того?

— Нет, я имею в виду, что Мескалито сказал мне, что ты можешь быть тем человеком которого я ищу.

— Когда он тебе это сказал?

— Он сказал мне это тем, что играл с тобой. Это делает тебя избранным человеком для меня.

— Что это значит, быть избранным человеком?