Карлсдоттир, которая живет на крыше (СИ)

- Я не боюсь дождя и холода, - спокойно объяснила я. - Я ведь деревянная. А если здесь делается совсем неуютно, я забираюсь на чердак. У меня там гнездо.

- В каком смысле гнездо?

- Ну, как у голубей. Там голубей много. Я когда поселилась тут, я поначалу не знала, как мне устроиться... сделать себе человеческое жилье я ведь не могла. А потом я посмотрела на голубиные гнезда и сделала себе такое же.

- Из перьев?!

- Из всего понемногу, что нашла на чердаке. Стенки из досок и фанеры, внутри всякое тряпье, ну и перья. Там много голубиных перьев.

- Надо же - гнездо! Смешно.

Мы еще помолчали, доели бутерброды.

Потом Бетан заговорила так, словно мы не прерывали тот, предыдущий разговор:

- И вообще со мной никто не дружит.

- А Пеле? - напомнила я.

- Да ну его, такой балбес! Я с ним больше не встречаюсь.

- Он с тобой поссорился?

- Еще чего не хватало! Это я с ним поссорилась, потому что он балбес.

- Так, значит, он хотел с тобой дружить? А ты говоришь - никто!

- Ну ты опять все поворачиваешь, как будто у меня все хорошо! Слушай, а может, у меня и правда все хорошо? Нет, ну все равно... ерунда какая-то получается... Нет, я не буду больше с тобой разговаривать! Чем мне посочувствовать, ты все так переворачиваешь, что мне и сочувствовать не в чем!

Коврик мы с Бетан спрятали на чердаке, рядом с люком. А зачем его таскать туда-сюда каждый день?

Через две недели Бетан встретилась с Карлсоном.

Надо сказать, Карлсон ничуть не удивился, только заорал радостно:

- О, Бетан! Привет! А я как раз от вас, в смысле от Малыша!

А вот от Бетан я такой реакции не ждала. Она в свою очередь тоже не удивилась и тоже сходу заорала:

- От Малыша? И что вы с ним на этот раз натворили? Что разломали?

- Эээ... Да так, ничего особенного... Ну, люстру разбили в гостиной...

- Люстру?!!!

Лицо у Бетан сделалось такое, что Карлсон даже попятился. Не думала я, что мне удастся увидеть его испуганным...

- Да пошутил я, пошутил! Ты что, шуток не понимаешь?

- Пошутил?! Да я тебе за такие шутки! Ты что над Малышом издеваешься?

- Я? Издеваюсь?! Ты с ума сошла, честное слово! - Карлсон уже успокоился и заговорил обычным своим дурашливым тоном. - Я же его самый большой друг, а ты говоришь - издеваюсь!

- Конечно, издеваешься! То разобьешь что-нибудь, то на крышу затащишь... а родители в тебя не верят, и Малышу за тебя достается! Эта люстра знаешь какая дорогая!

- Да не трогал я ее! Говорю же - пошутил! Я что, дурак - люстру в гостиной бить? Это не игрушка и не вещь Малыша.

- Ага, не дурак! А паровую машину?

- Паровая машина - его игрушка! Захотел и сломал, его дело!

- Не он захотел, а ты, а ему от папы попало!

- А почему попало, если это его игрушка? Его, а не папина?

Бетан открыла было рот, чтобы ответить, и так и осталась стоять. Видно было, что на этот довод ей нечего возразить. Карлсон воспользовался паузой, чтобы обратиться ко мне:

- И вообще, Карлсдоттир, это нечестно - у тебя новая знакомая, а я, твой, можно сказать, лучший друг, ничего не знаю!

- Как ты ее назвал? - переспросила Бетан.

- А вы что, незнакомы? - Карлсон уставился на нас с таким восторгом, что я немедленно почувствовала себя полной идиоткой. В самом деле, как-то так вышло, что Бетан не спросила о моем имени, ну а я сама точно не спешила представляться.

- Карлсдоттир - это имя такое? - Бетан с недоумением посмотрела на меня. Пришлось объяснять.

- Это не имя, имени у меня вовсе нет.

- Так не бывает!

- Бывает. Имя человеку должны дать родители, а меня отец никак не назвал, значит, у меня никакого имени и нет. А это... просто моего отца звали Карло, значит, я могу называться Карлсдоттир.

Карлсон вмешался:

- Бетан, объясни хоть ты ей, а то меня она не слушает! Зачем ей эта глупая кличка? Я ей сколько угодно красивых имен придумаю, пусть выбирает!

- Да нельзя придумать имя, это будет не по-настоящему! - в сотый раз возразила я. - Раз отец не дал мне имени, значит, у меня нет имени, вот и весь разговор!

Бетан молча слушала нашу перепалку, а потом вдруг перебила обоих:

- Подождите, давайте разберемся! Ты говоришь, что отец не дал тебе имени... а почему?

- Откуда я знаю? - огрызнулась я. - Его я спросить не могу.

- Ты знаешь, - возразил Карлсон, - ты мне говорила. Потому, что он умер!

- Буратино он имя придумал еще раньше, чем доделал его до конца. Мог бы и мне придумать. Ну правильно, Буратино - первенец, любимчик, а я... он меня, наверное, не любил.

- А может, наоборот, - неожиданно сказала Бетан. - Может, Буратино он назвал так, как первым в голову пришло, а тебе хотел придумать что-нибудь особенное!

Такая мысль мне в голову не приходила.

- Ну, может, и хотел... может, и так. Но какая разница? Все равно у меня нет имени. Никакого.

Бетан еще подумала.

- А знаешь, Карлсдоттир - совсем даже неплохое имя. Ничуть не хуже, чем Карлсон.

Мы с Карлсоном возмутились одновременно:

- Как это не хуже? Карлсон - это самое лучшее имя! Но знаешь... я согласен считать, что Карлсдоттир - второе по красоте имя, сразу после моего.

- Но это вовсе не имя! Имя нельзя придумать себе самой!

Бетан подмигнула Карлсону, а мне ответила серьезно: