Карма

— Мне нужно, чтобы ты закричала так, будто я тебя убиваю. А потом ты должна притвориться мертвой. Хорошо? Просто лежи здесь и не двигайся. Ни в коем случае не шевелись. Ни одним мускулом.

Она кивает и кричит. Я заношу нож, и она бросается на пол. Я пачкаю кровью ее темно-русые волосы, затем растрепываю их. Ударив ножом по острову, я подношу палец к губам, тем самым напоминая ей о молчании.

— Притворись мертвой, — одними губами произношу я.

Да, я слаб, но я не хочу убивать эту маленькую девочку.

Я запрокидываю голову, услышав болезненные стоны, исходящие от матери в гостиной. Оборачиваю руку тонким полотенцем, затем опускаю рукав, чтобы скрыть нанесенную самому себе травму. Хотя мне не нужно слишком хорошо это скрывать. Адам знает, что я нечаянно режусь каждый раз, когда убиваю.

Я становлюсь на колени над девочкой и закрываю ей уши обеими руками, чтобы она не слышала звуков того, как ее мать насилует «Бог». Ее крики и стоны Адама доносятся сквозь стену. Когда они прекращаются, я отпускаю ее уши и вижу, как по ее лицу текут слезы. Я вытираю их.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Роза, — шепчет она.

— Мне очень жаль, Роза. Веди себя хорошо и продолжай притворяться мертвой.

Она ложится на спину и закрывает глаза.

Я встаю как раз в тот момент, когда Адам врывается на кухню, застегивая молнию на штанах. Он смотрит на девочку сверху вниз, и я не могу спутать этот взгляд ни с чем другим. Он что-то подозревает.

— У тебя есть еще кокаин? — спрашиваю я, пытаясь отвлечь его от слишком пристального изучения малышки.

— В машине. С ней всё в порядке?

— Мертва.

— Больной ублюдок. Ты почти не сопротивлялся против убийства ребенка в этот раз.

Он смеется, и я подумываю задушить его прямо здесь. Но девочка уже и так увидела достаточно.

— Там всё?

— Ага, — говорит он с улыбкой. — Давай нахуяримся.

Мы можем нахуяриться до усрачки, но это не поможет мне выползти из тех глубин разврата, в которые я попал.

Я вся в крови и прогорклом кофе. Сейчас я выгляжу как сумасшедшая, но, думаю, это подходящий образ для того, что мы планируем сделать. Сэм тащит меня по еще одной пустынной дороге, сердце бешено колотится у меня в груди. Мы можем наткнуться на кого-нибудь в любой момент, а сейчас здесь нет ни зданий, ни переулков, где мы могли бы спрятаться. Я утверждала, что нам следует затаиться и подождать, но Сэм считает, что у нас больше шансов найти кого-нибудь поближе к центру города.

Я спотыкаюсь и падаю вперед, мои запястья скользят по мощеной дорожке. Это моя любимая историческая часть города, и теперь моя кровь окрашивает древние камни.

— Давай, вставай! — говорит Сэм хриплым шепотом. Он вертит головой во все стороны, осматривая открытое пространство в поисках кого-нибудь.

Здесь мы, действительно, очень легкая добыча.

Я становлюсь на колени и с трудом поднимаюсь на ноги. Мы направляемся к магазинам, но я останавливаюсь на полпути, когда мы доходим до витрин. На кирпиче черной краской нацарапано слово «предатель». Я медленно поднимаю глаза и вижу человека, висящего над надписью. Его тело медленно раскачивается, и кажется, что его сбросили с крыши.

А это значит, что они были здесь.

Меня так и подмывает сказать Сэму, что давай «забьем» на месть и просто пойдем домой, но затем в моей голове снова возникают образы отца. Я помню, как он выглядел, сгорбившись на нашем крыльце. Я почти не помню, как выдергивала гвоздь из его черепа, но воспоминание о крови, льющейся толстым ручьем по его лицу, ярко горит в моей памяти. Как и кровь, заливающая его глаза, когда он плакал. И то, как у него изо рта полились бордовые струи, прежде чем его голова запрокинулась.

Эти болезненные образы напоминают мне, почему я это делаю. Это мой единственный шанс до следующего десятилетия, и я не могу его упустить. Я не могу.

— Проклятье, возьми себя в руки. Они уже были здесь, мы тут как на ладони, — кричит Сэм, но его голос звучит как будто издалека.

Я предполагаю, что мрачные воспоминания приковали меня к месту и заставили потеряться во времени, в которое я совсем не хочу возвращаться. Мое тело сотрясает дрожь, это отвлекает меня, и я снова оказываюсь посреди улицы. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь сориентироваться. Сэм прав, нам нужно идти, и побыстрее.

Потому что теперь я отчетливо слышу звук приближающихся шагов.

Мы смотрим друг на друга с одинаковой паникой в глазах. Сэм хватает меня за руку и тянет за угол здания. Я выглядываю и вижу мужчину в костюме. Он поднимает металлическую биту и с размаху бьет ею по голове другого человека. Глухой стук, с которым металл сталкивается с костью, я не скоро забуду.

Когда я мельком вижу человека на земле, я узнаю в нем бездомного, которого видела утром. Его голова расколота надвое, но его руки продолжают двигаться, тянутся к нападавшему. Он, блядь, жив.

О, Боже.

Я закрываю рот рукой, чтобы подавить мучительный крик, вырывающийся из моего горла. Слезы ручьями текут по моему лицу. Я бормочу слова себе в ладонь, Сэм шлепает меня по ней.

— Я не могу тебя понять, — шепчет он.

— Тот человек… бездомный парень. Его голова…