Карма темных ночей (сборник)

Тем временем в другом углу также накалялись страсти. Полоцкий, активно флиртуя с обеими девицами и особенно не выделяя ни одну из них, добился неожиданной реакции. Девушки, которые весь вечер испепеляли друг друга взглядами под действием алкоголя, неожиданно оттеснили свой незадачливый предмет обожания к стене, а сами, подавшись вперед, принялись выпивать на брудершафт, громко провозглашая, что все мужики сволочи, а им и вдвоем неплохо. Их неожиданное воззвание вдруг поддержали оператор с ассистентом и, опрокинув по очередной порции бодрящего напитка, вдруг смачно поцеловались в губы. Их неожиданное сближение не повергло в шок никого из присутствующих, разве что я почувствовала некоторое неприятное смятение при виде столь явно выраженного проявления однополой симпатии.

– Нда… что поделаешь… это такая среда, – услышала я вкрадчивый шепот над ухом, сразу узнав Полоцкого.

– Да я и не против, пусть делают, что хотят, – с радостью отведя взор от уже повторно и страстно целующихся мужчин, произнесла я, чуть отодвигаясь, так как Максим склонился так близко, что его дыхание легко щекотало мне шею.

– Могу ли я пригласить тебя на танец? – с бархатными нотками в голосе спросил Полоцкий.

– Нет, – повела я плечами, отметив приятность медленной композиции, что наигрывали музыканты.

– Вот так просто, нет и все? – удивился мой кавалер, явно не ожидая услышать отказ.

– Ну да, я не сторонница романов на работе, – все же пояснила я.

– Так то на работе, а в кино все по-другому, тут все временно, сегодня мы одна команда, а завтра будет новый фильм и другие люди, и все другое… Так зачем же проходить мимо того хорошего, что дарит настоящий миг, в жизни все временно, лишь лови момент… – с жаром принялся он нашептывать мне. Я не успела ответить на его горячий призыв, так как с другого конца стола послышался возмущенный пьяный возглас:

– Нет, ну ты смотри! Вот ведь, стоит отвернуться и мужика тут же уведут! – лишенная, как я уже убедилась, малейших представлений о приличиях, провозгласила Маша на весь зал, освобождаясь от объятий сомлевшей от вина гримерши. – Это наш мужик! Мы с ним сюда пришли! – привела она весомый, по ее мнению, аргумент. Катя согласно кивала в такт ее словам, но подняться не могла, как и следовало ожидать; перед лицом внешней опасности две соперницы готовы были заключить временный мирный договор.

– Привели… забирайте, – еле сдерживаясь от саркастического смешка, спокойно ответила я. – Надо беречь свое добро! – все же не удержалась я от ехидного замечания.

– Постойте, я что же – вещь?! – воскликнул Максим.

– Ты не вещь, ты мужик! – убежденно сказала Маша.

– И еще какой! – поддакнула со своего места Катя и пьяно устремила ввысь указательный палец.

– Максим, идите к своим подругам, не хватало нам еще отвратительной сцены, которая, несомненно, попадет завтра в газеты, – предусмотрительно заметила я, и, подчинившись моему ледяному тону, Полоцкий понуро побрел к своим горе-поклонницам.

Остроликий, не обращая внимания на нас, продолжал активно убеждать в чем-то Котову. Лицо Веры бледнело с каждой минутой, в какой-то миг она, сдавленно выкрикнув: «Оставьте меня!» – заломила руки и уронила на них голову. Всеволод, которого совершенно не смутило поведение девушки, продолжил натиск. В этот момент я увидела, что какой-то мужчина вошел в «Ивушку» и замер, неотрывно глядя на наш стол. Прежде чем он ретировался, я осторожно, чтобы не привлекать внимания, сфотографировала его на камеру мобильного телефона, решив, что максимально увеличу фото на компьютере, интуитивно чувствуя, что идея со снимком правильная.

Изначально веселый настрой за нашим столом стремительно перетекал в новое русло, когда под действием алкоголя собравшиеся избавляются от скованности и предаются безрассудству, это на какой-то миг окрыляет, правда, с неизменным побочным действием – тяжелым похмельем на следующий день.

Девицы вытащили Максима на середину танцпола, где он, приобняв обеих, принялся выделывать некие па, которые выглядели довольно смешно. Остроликий с некоторой завистью посмотрел на них, однако приглашать Веру не спешил, видимо, припомнив конфуз с поцелуем. Да и его невысокая и грузная фигура смотрелась бы невыгодно рядом с похожей на фарфоровую статуэтку Котовой. Вдруг Трофимов Игнат покинул общество сердобольных администраторш и, решительно подойдя к Вере, произнес:

– Давай потанцуем? – в голосе его прозвучала неожиданная сексуальная хрипотца, но я уже отметила, что в актерской братии ничто нельзя принимать за чистую монету, и вполне допускала, что большинство эмоций наигранны.

Котова вздрогнула, словно ей на плечи упало несколько холодных капель, подняла на Игната недоуменный взгляд, посмотрела на Остроликого, во взоре ее промелькнула какая-то обреченность, словно она ощущала себя в тесной клетке, и произнесла сухими губами:

– Давай… – казалось, она готова была принять любое предложение, лишь бы отделаться от навязчивых ухаживаний режиссера.