Карнакки – охотник за привидениями

– Доказательств вполне достаточно, старина! – проговорил он. – Однако я озадачен, поскольку склонен доверять своему человеку, Квиллу. Он малый прямой и честный, иначе мы не поставили бы его на эту работу. Но что вы можете сказать о собственном стюарде Пелтере? Он вполне может сам разыскивать эти пилюли. Впрочем, думаю, он считает, что ему ничего не грозит, если это действительно он. Видите ли, если он найдет ваши жемчужины, вы не посмеете подать на него в полицию, ибо в таком случае мы предъявим вам требование об уплате пошлины и заодно конфискуем жемчужины, даже если полиция отберет их у Пелтера. Нет! На мой взгляд вы будете загнаны в угол, если они попадут в его или в чьи-то другие руки. Могу по дружбе посоветовать вам закрыть на это глаза. А как таможенник могу сказать, что подобная неудача послужит вам уроком. Теперь же оставим эту тему, но помните: слух о том, что на борту вашего корабля спрятаны жемчужины ценой свыше шестидесяти тысяч долларов, как мы считаем, рано или поздно неминуемо вырвется на свободу, и тогда ждите у себя на борту незваных гостей! Думаю, что тогда все людоеды Бауэри[21] будут готовы нанести вам ночной визит. Так что будьте здоровы, старина! Пути правонарушителей не всегда гладки, не так ли?

Как вы можете представить, слова эти, после того как он ушел, заставили меня задуматься. Мне и в голову не приходило подозревать стюарда; ибо я не мог предположить, что кто-то на американской стороне «лужи», на борту или на берегу, может знать о существовании жемчужин, если не считать таможни и меня самого. Они не могли бы узнать даже чего-то определенного, ибо офицеры таможни не имеют привычки болтать о своих делах.

И тут я хлопнул себя по колену, вспомнив первый день, проведенный в порту, когда мы с Макаллистером находились в моей каюте, и нам обоим показалось, что мы услышали чьи-то движения за дверью. Конечно же это был Пелтер. Это был он и никто другой, ибо оба моих помощника в это время находились на палубе, и один только стюард мог войти в задний салон незамеченным.

Я решил устроить ловушку и начал соответствующие приготовления, для чего первым делом позаимствовал некоторое количество яиц в буфетной, достал из ящичка бечевку, взял бутылочку сепии и кисточку из верблюжьего волоса. Проделав крошечную дырочку в конце каждого яйца, я выдул их содержимое, после чего написал на каждом из них сепией короткое слово «ЖЕМЧУГ», а потом нанизал шесть пустых скорлупок на тонкую нитку.

Затем я вернулся в свою каюту и закрыл дверь, но не стал запирать ее, а привязал один конец тонкой нитки к крышке глазка наверху двери, а другой, свободный, – к длинной проволоке, которую укрепил над собственной подушкой. К этому концу нитки я присоединил чуть влажную губку, в точности над тем местом, где будет находиться мое лицо, когда я лягу. Таким образом, всякий, кто открыл бы дверь, автоматически опустил бы влажную губку на мое лицо и разбудил бы меня, не произведя и единого звука.

К счастью, мы на корабле располагаем такой роскошью, как динамо-машина, и поэтому я мог во всякий удобный момент включить свет в каюте с помощью удобного выключателя, располагавшегося как раз под моей рукой, когда я лежал в койке. Цепочку выдутых скорлупок я подвесил на штырь выключателя.

Убедившись в том, что все находится в рабочем состоянии, я достал из сейфа револьвер и засунул его под подушку – как удобный аргумент на случай возможной неприятной ситуации. А затем улегся и быстро заснул. Влажная губка заступила на ночную вахту.

Проснулся я моментально, ощутив невозможное, холодное прикосновение к собственной физиономии. Немедленно протянув руку вверх, я коснулся пальцами губки и все вспомнил.

Более не шевелясь, я посмотрел на дверь и в неярком, доносящемся из салона свете заметил, что дверь медленно и аккуратно закрывается. Затворилась она без звука, в каюте стало совсем темно, a потом я как бы ощутил прикосновение к полу босых ног и понял, что в моей каюте находится некто, на цыпочках, бесшумно продвигающийся к моей койке.

Очень осторожно я дотянулся левой рукой во тьме до выключателя, снял с него цепочку пустых яичных скорлупок и переложил их в правую руку. А потом снова опустил левую руку на выключатель и стал ждать.

Наконец я ощутил чье-то прикосновение. Неизвестная рука осторожно провела по моей груди в сторону поясницы. Там она остановилась и с бесконечной аккуратностью принялась расстегивать пряжку моего денежного пояса, каковой, учитывая общее настроение человечества, среди которого мне приходится вращаться, я рекомендую держать поближе к телу.

Я выжидал, молча. Видимо, мой ночной гость не имел намерения воткнуть мне между ребрами такой абсолютно неуместный там предмет, как нож, и посему я решил, что благоразумнее подчиниться любопытству. Очевидно, что находившаяся в моей каюте личность полагала, что я сплю в обнимку с шестьюдесятью тысячами долларов на поясе. Одна мысль об этом развеселила меня.