Карнавал короля Иеронима

Он должен был явиться к своему новому начальнику, барону Конинксу. Это был человек средних лет, привлекательной наружности, прекрасно образованный, но любитель удовольствий, считавший наслаждение первой задачей своей жизни. Узнав о назначении нового инспектора, который должен был также исполнять должность секретаря при его особе, он тотчас же навел о нем подробные справки у Бюлова, так как прежде, всего хотел приобрести усердного и неутомимого работника. Это было для него тем необходимее, что при своем рассеянном образе жизни он не мог посвящать много времени делам. Он любил прогуливаться по улицам без определенной цели, болтать с дамами и ухаживать за ними. Вечером его можно было всегда встретить в обществе, и если он не получал особых приглашений, то отправлялся в какой-нибудь ресторан или в «Cafe au laid», где обыкновенно собиралась холостяцкая компания.

Благоприятный отзыв Бюлова был важен для Германа в том отношении, что барон Конинкс сразу уверовал в хорошие способности и трудолюбие нового инспектора и встретил его самым дружелюбным образом. К тому же личность Германа произвела на него такое приятное впечатление, что при следующем свидании он обошелся с ним, как с товарищем, и под разными предлогами сдал ему на руки целый ворох дел. Герман усердно принялся за исполнение своих обязанностей, но вскоре должен был убедиться, к своему немалому огорчению, что в течение нескольких месяцев его служба будет исключительно состоять из канцелярских занятий и что ему придется отложить до весны какие бы то ни было поездки по должности.

По совету своего нового начальника, он нанес визиты министрам и директорам различных отраслей администрации и, между прочим, решился посетить бывшего военного министра Морио. Он не застал его дома, а встретил на лестнице Адель, которая также собиралась куда-то ехать. Она поздоровалась с ним с непринужденной любезностью светской дамы, выразила сожаление, что мужа нет дома, и после минутного колебания пригласила его войти. Герман объяснил ей причину своего визита; она поздравила его с получением новой должности и держала себя так просто и вместе с тем сдержанно, что ему не верилось, что перед ним прежняя Адель Ле-Камю, и он невольно волновался в ее присутствии.

Но, вернувшись домой, он мало-помалу успокоил себя выводом, что все кончилось наилучшим образом: Адель, по-видимому, была довольна своей судьбой; Морио говорил всем, что он вполне счастлив. К тому же, рассуждал про себя Герман, красивая креолка, осознав свою ошибку, много выиграла и в нравственном отношении; у нее появился более серьезный взгляд на жизнь, самообладание и добросовестное отношение к своим семейным обязанностям…

Между тем открытие, сделанное Бонгаром, привело к разным переменам в администрации. Саванье за свои тайные доносы был уволен с должности и выслан из Вестфалии. Берканьи, хотя и не был причастен к делу, но своей неосмотрительностью и неумением выбирать людей навлек на себя гнев короля, который в течение нескольких дней держал его в полной неизвестности относительно ожидавшей его участи. В высшем обществе составилось убеждение, что он в немилости у короля, так что, когда он явился на придворный вечер с женой, то все стали сторониться их. Наконец, вошел король и, против общего ожидания, проходя мимо генерал-директора полиции, ласково сказал ему: «Bonsoir, Bercagny!» — и тогда придворные опять заговорили с ним и сделались приветливыми. Но король был в хорошем расположении духа вследствие того, что после долгого колебания решил сделать следующее: высшая полиция присоединялась к министерству юстиции в виде особого отделения, и начальником ее был назначен некто Вариньи, который пользовался репутацией гуманного и сведущего человека. Одновременно с этим, чтобы облегчить работу Симеона, заведовавшего двумя министерствами, назначен был исполнять должность министра внутренних дел член государственного совета Вольфрадт.

Герману предстояло иметь с ним отношения по делам службы и поэтому он решился сделать ему визит.

Слуга, спросив его фамилию, сказал:

— Не знаю, примет ли вас сегодня господин Вольфрадт, потому что он должен ехать во дворец на заседание.

Тем не менее Герман был принят. Слуга провел его в комнату хозяина, наполненную табачным дымом; здесь он застал Миллера, который приветливо встретил его и представил хозяину дома:

— Вот мой юный друг Герман Тейтлебен! Рекомендую его вам и прошу не оставить своим расположением, хотя он изменил мне, или, вернее сказать, науке.

Вольфрадт привстал с кресла, чтобы поздороваться с посетителем, в руках у него была трубка с длинным чубуком. Это был пожилой человек, довольно полный, с важной осанкой. Во время разговора он поставил свою трубку у стены, где была целая коллекция всяких чубуков. Вообще, обстановка комнаты была самая незатейливая, ее главным украшением служил большой портрет герцога Фердинанда Брауншвейгского, висевший над письменным столом.