Карнивора (СИ)

Пока армия была на марше, работы перепадало мало. Вечером третьего дня, впрочем, к возу Харца привели бледного и покрытого испариной ополченца.

— Господа лекари! — позвал один из пришедших. — Тут Гузо нашему… Нездоровиться что-то.

Харц, выглянувший из-под парусины, ругнулся. «Началось», — подумал он мрачно, пыхтя и сползая на землю. Хирург хорошо знал такие лица, как у больного — осунувшиеся от обезвоживания.

— В чем дело? — спросил высокий голос с другой стороны воза. Господинчик, ага. «Ну что, — довольно подумал Харц, — это по твоей части, малец».

— Да вот, господин хороший… Худо ему…

— Посадите его, — распорядился маг.

Харц обогнул воз и увидел, как ополченца опустили на землю рядом с задним колесом воза, а господинчик присел рядом с ним на одно колено. Приложил руку ко лбу, к шее, к груди, к животу. Харц осторожно подошел поближе и услышал, как маг что-то тихо пробормочет себе под нос. «Колдунствует», — подумал хирург, но тут отчетливо услышал последнее слово и ухмыльнулся. Ругаться маг умел не хуже солдат.

Тот между тем снова приложил руку к животу больного, а второй схватился за амулет, как и тогда, во время их первой встречи. Маг закрыл глаза, и его губы снова шевельнулись — но теперь Харц уже не сомневался, что это были не ругательства. Так продолжалось некоторое время — все вокруг стояли неподвижно в полной тишине, лишь больной громко дышал, но, казалось, все глубже и спокойнее. Наконец маг открыл глаза и выпрямился.

— Воды, — хрипло приказал он. — Срочно.

Один из ополченцев, приведших больного, метнулся, и через несколько мгновений вернулся с ведром. Он поднес его было Гузо, но маг остановил:

— Не ему. Мне. Лей на руки.

Ополченец послушно наклонил ведро, маг подставил руки под широкую струю — и Харц увидел, что с его ладоней льется мутно-коричневая вода. Наконец ведро опустело, маг достал из кармана кусок белого полотна и тщательно вытер руки.

— Вы, оба, подойдите ко мне, — велел он ополченцам, убирая тряпку в карман. Те переглянулись, бросили взгляд на Гузо, который, кажется, придремал, откинувшись на колесо. Нерешительно шагнули вперед — один все еще держал пустое ведро. Маг поднял обе руки в их сторону и сделал странное, короткое движение, а на его ладонях появились сине-зеленые пятна, похожие на плесень.

— Готово, — выдохнул маг, опуская руки и снова вынимая тряпку. «Да что у него с руками-то?!» — не выдержал Харц.

— Ему, — продолжил маг, кивая головой на Гузо, — давать пить. Много. Только кипяченую воду. Завтра придет в себя. Идите.

Ополченцы торопливо забормотали благодарности, но маг их уже не слушал. Он подошел к Харцу, продолжая вытирать руки.

— Что за дрянь с ним? — сухо спросил хирург.

Маг холодно усмехнулся.

— Брюшной тиф.

Харц резко вздохнул и невольно отступил на шаг.

— Мне нужна помощь. Твоя и сестер. Нам нужно обойти весь лагерь.

— Мы их не переловим, — зло сплюнул Харц. — А, б…

— Брюшной тиф, да, — перебил маг. — Вы, может, и не переловите. Я — могу. Но мне нужна помощь.

Харц поморщился. Тиф в лагере — кошмарный сон любого медика. Найти всех больных все равно нужно, хотя и маловероятно. Кто-то помается животом полдня и не заметит, потом поест с другими из общего котла…

— Что, и впрямь можешь всех найти? — спросил Харц, и в голосе странно перемешались насмешка и надежда.

— Могу.

«Ну ладно, малец, — подумал хирург, снова сплевывая на землю. — Чем твари не шутят».

— Пойду, толкну сестричек, — бросил он. Маг кивнул — как показалось Харцу, устало. Хирург уже собирался уйти — и вдруг на короткое мгновение ему почудилось, что парень перед ним вовсе и не парень, а самая что ни есть девка. Харц моргнул, и видение исчезло. Конечно, это был парень. Как девка, правда — но точно парень.

* * *

Один вечер. Грядущая катастрофа, последствия которой не только Харц, но и все командование разгребало бы много недель, была предотвращена смазливым господинчиком за один вечер. Он прошел по лагерю, каким-то особым колдунством вычисляя тех, кто мог успеть заразиться. Их собрали у воза Харца, и маг лечил одного за другим, всякий раз стирая с ладоней сине-зеленую гадость. С каждым новым больным маг выглядел все более и более уставшим, но не останавливался, пока не «обработал» всех. И, глядя на осунувшееся, но все еще слишком миловидное лицо парня, Харц невольно проникся к нему уважением. Господинчик мог себя вести премерзко — но работал на совесть.

Когда последний солдат получил порцию магии в живот и отошел, маг, тщательно протерев руки, с отвращением швырнул перепачканную тряпку на землю — и сказал:

— Мне нужно поговорить с ди Спазой.

Харц хмуро кивнул. Положение было серьезным — а что, если господинчик кого-то пропустил? Поэтому начальство следовало предупредить. Однако ни одно начальство, даже самое справедливое, не радовалось дурным вестям. И огребал чаще всего тот, кто эти вести сообщал.

— Сам будешь с ним говорить, — буркнул Харц, пока они шли к центру лагеря. Маг ничего не ответил, из чего Харц сделал вывод, что тот не возражает.